Руины Тиррэн Рина. Пламя на углях (СИ)

Действительно, кем Рэт был, чтобы знать? Всего лишь запасным наследником на тот маловероятный случай, если Эртар не оставит после себя детей и некому будет занять престол. А пока живи в неведении, Светлый, вверь свою жизнь в руки отца и брата, выполняй их указания, и делай вид, что счастлив. Светлый не может быть несчастлив, так ведь?

В дверь комнаты тихо постучали, затем она отворилась и внутрь вплыла Иллирия, его младшая единокровная сестра, смотревшаяся среди обитающих в резиденции эльфов экзотической птицей. Дело было в том, что её мать — вторая жена Светлейшего — была человеческой женщиной. Рэт хорошо помнил её: она появилась на острове за несколько лет до смерти его матери и состояла в её свите. В то время Главным Магистром Лэсвэта стал её брат — Изар Мауг, и отец счёл нужным установить с ним хорошие отношения, поэтому пригласил юную Фредерику в свиту своей жены. Рэт не знал, сколько ей было лет, но она явно была ещё очень молода и довольно красива для человеческой женщины: у неё была белоснежная, словно у иной эльфийки, кожа, густая копна багровых как закат волос и поразительные золотисто-карие, почти не человеческие глаза, всегда смотревшие по-доброму и с едва заметной смешинкой. А потом мама умерла, и отец, стоило кончиться трауру, женился на Фредерике. И смешинка в её глазах почти погасла. Отец же был удивительно счастлив — вероятно, для него это был не только политический брак.

Рэт, наверное, был за него рад, но так и не смог простить того, как он поразительно быстро забыл о своей первой Светлейшей. А через год умерла и вторая, явив на свет дочку-полуэльфа, названную почти человеческим именем Иллирия(7). С того года прошло уже семнадцать лет.

Иллирия выросла удивительно похожей на мать. Чаще в таких смешанных парах дети перенимали все отличительные черты своего эльфийского родителя, но не в случае с ней. У Иллирии разве что уши были по-эльфийски длинными и заострёнными, а глаза — отцовскими, лазурно-голубыми. Всё остальное — и разрез этих глаз, и волосы, и фигура — были точно скопированы с Фредерики, и с каждым годом их сходство прослеживалось всё чётче.

Одного не было в ней, что было в её матери — той радости, того блеска в глазах. Рэт знал, что Иллирию, как и его самого, тяготит эта закрытая, подчинённая правилам жизнь. Но всё же ей не было так одиноко, как ему — Эртар на удивление сильно был привязан к своей единокровной сестре.

Да и сам Рэт чувствовал к ней странную, щемящую нежность — она понимала его как никто.

Иллирия улыбнулась ему привычной кроткой и светлой улыбкой:

— Здравствуй, Рэт. У меня есть для тебя новости, и я думаю, они тебе понравятся… Пусть Эртар и не отпустил тебя с наёмниками, я взяла на себя смелость поговорить с ними. Они согласились взять тебя с собой, а после вернуть на Элфанис вместе с добытым Артефактом Попутных Ветров.

Рэттан, хотевший было поприветствовать её в ответ, замер посреди комнаты:

— Ллири…

— Я знаю, ты поражён. Я тоже удивлена тем, как легко смогла договориться с ними… Не надо, молчи и не спрашивай, что я отдала им взамен — я всего лишь задействовала некоторые связи моей матери, упоминания о которых я обнаружила в её дневнике… Впрочем, об этом не буду тоже. У меня, как и у всех нас, есть свои секреты, которые секретами и останутся.

— Ллири… Ллири, ты не представляешь, насколько я тебе благодарен! О Клоис, неужели это правда? Я сам ведь даже не думал с ними говорить, не думал, что разговор может что-то дать… — от внезапного счастья у Рэта едва не закружилась голова, однако его веселье тут же поутихло. — Но что скажет Эртар? Он не сможет не заметить моего отсутствия. Он может заподозрить тебя…

— Не волнуйся об этом. Кто заподозрит семнадцатилетнюю девушку в том, что она подготовила твой побег? Это ведь даже звучит нелепо, — Иллирия легкомысленно отмахнулась.

— Эртар и заподозрит. Ты же сама знаешь, какой он дотошный и как не любит, когда всё идёт не так, как ему хочется, — Рэт всё ещё не был уверен. Он колебался: с одной стороны, ему до боли и зуда в ногах хотелось сейчас же бежать к наёмникам и быстрее покинуть остров, с другой стороны его не отпускало чувство какой-то неправильности происходящего и тревоги — что будет, если Эртар узнает?

— Я найду, как отвести подозрения, Рэт, — Иллирия внезапно погладила его по голове, так, словно бы это он был её младшим братом, а не она его младшей сестрой, — лучше бы ты думал о том, что скажешь в оправдание для брата, когда вернёшься. За меня же не беспокойся.

Она улыбнулась и посмотрела на него глазами, в которых плясали те самые золотистые искорки-смешинки, который он так часто видел раньше в глазах Фредерики:

— Возьми с собой только самое необходимое, а лучше не бери ничего, только пустую сумку, куда ты сможешь сложить свою эльфийскую одежду. Встретимся с восходом Сэрэн Мирэ у старого клёна. Я провожу тебя.

Иллирия выскользнула из комнаты. Рэттан ещё несколько секунд простоял в оцепенении, а затем бросился к шкафу.