Руины Тиррэн Рина. Пламя на углях (СИ)

И пусть после нескольких уроков от Сильвестра она даже научилась правильно читать все эти драконьи закорючки — правда, с огромным трудом и едва ли не по слогам, — было вполне понятным, почему в его исполнении он звучал плавно и красиво, а в Серафимином был похож на мямли малолетнего ребёнка. Удивительно, что она вообще хоть что-то понимала — каракули в рукописных книгах были ещё те, а склонности к изучению других языков у неё никогда не было. Однако непонятные слова и выражения накрепко въедались в память и казались знакомыми, Серафиме даже мерещилось, что она отдалённо улавливает их смысл. До перевода всех этих слов они с Сильвестром ещё не дошли — сначала он решил научить её хотя бы читать — и неизвестно, дойдут ли теперь.

Непроизвольно она вновь наткнулась взглядом на Пурпурную Башню. Серафима решила не тянуть кота за хвост, и пойти в неё сегодня же ночью — чем быстрее эта история закончится, тем лучше. Она уже прикинула, какой маршрут будет самым коротким и даже набросала небольшую карту, хотя довольно смутно представляла, что будет делать, когда доберётся до Башни — что было у неё внутри, Серафима не знала, однако поиски решила начать с самого верха, как раз с места аккурат под часами. Возможно, не рационально, однако наиболее логично. Самой большой загвоздкой до сих пор оставалась стража, которая наверняка должна была там быть. Как миновать её незамеченной, Серафима абсолютно не представляла. Это была загадка посложнее магистерской, но времени на её решение было предостаточно.

Пожалуй, нужно отнести сказания обратно в библиотеку и подумать ещё. Остановиться на половине пути Серафима уже не могла, а значит, что-нибудь да придумает.

Спокойно дойти до библиотеки ей совершенно неожиданно не удалось — у самых дверей её поймал радостный и всклокоченный ещё больше обычного Велимир. При виде сестры он, кажется, обрадовался ещё сильнее, сверкнул зелёными глазищами и заулыбался во все клыки. Наверное, не будь он её младшим братом, она бы даже испугалась, увидев такое чудо вживую. А так лишь с улыбкой подумала о том, что он опять не сдерживает свои эмоции и не контролирует проснувшегося внутри дракона. Но научится — рядом ведь есть Сильвестр, он покажет Миру, как правильно обращаться с его магией.

— Фима, Фима, представляешь, Сверр приехал! И с ним его сестра, я тебе про неё не рассказывал, но она тоже замечательная! Я тебя сейчас с ними познакомлю! Сверра ты знаешь, но не помнишь, а я… — возбуждённо затараторил он, глотая окончания, и принялся прыгать вокруг.

Возможно, его поведение не было обычным для мальчика тринадцати лет — Серафима, по крайней мере, представляла ребёнка такого возраста совершенно по-другому, — но тут, по словам всё того же Веста, сыграли свою роль два фактора. Первый — сам лёгкий и весёло-огненный характер Мира, а также отсутствие причин и событий, которые могли бы его переломить и изменить («Вернее, отсутствие воспоминаний об этих событиях», уточнял он, опустив глаза). Второй, и наиболее значимый — прохождение Велимиром первого обращения. В тот момент, когда его драконья магия окончательно пробудилась, неуловимо изменилось не только его тело, но и сознание. Драконы взрослели намного дольше, чем обычные люди, ведь если последние едва доживали до ста-ста двадцати — и то, если были магами, — то их сроком были тысячелетия. И если ничто трагическое или страшное не вмешивалось в их взросление, то они надолго оставались детьми.

Со стороны замковых врат тем временем показались двое: юноша лет двадцати и девушка, не сильно старше самой Серафимы — хотя она могла и ошибаться, всегда плохо определяя возраст на глаз. Оба были в странных одеждах, судя по всему, что она успела узнать о населяющих Странный мир расах — в эльфийских, но более утеплённой их версии, бело-голубых тонов и с разнообразным растительным орнаментом. Однако пришельцы эльфами определённо не являлись: смуглых и черноволосых эльфов с жёлтыми глазами просто не существовало. Хотя у юноши волосы были скорее черно-багровыми, чем-то похожими этим странным оттенком на волосы Главного Магистра. Скорее всего, он и был вьёлом Сверром, а девушка — его сестрой. Особенно на волчицу походила именно сестра, которую решительно портили её одеяния. Ей бы больше пошло что-нибудь коричневое, зелёное или чёрное, но только не голубой эльфийский шёлк. Судя по кислому лицу, девушка придерживалась того же мнения.

Поравнявшись с ними, юноша ослепительно, и почти также клыкасто, как только что Велимир, улыбнулся. В отличие от своей спутницы он был абсолютно доволен жизнью и просто источал довольство и силу.