Руины Тиррэн Рина. Пламя на углях (СИ)

В дверь постучали. Серафима вздрогнула, отвлекаясь от своих размышлений, и отмечая, что цветочков у записей уже не один, а три, и все смотрят одинаково кровожадно.

— Кто там?

— Средний Магистр, которого ты не почтила своим визитом этим прекрасным утром, — донёсшийся из-за двери голос Эмила Курэ прозвучал довольно иронично.

Серафима представила, как он стоит в галерее, скрестив руки на груди, поджав губы и приподняв бровь, многозначительно глядя на закрытую дверь нерадивой ученицы, которая сама попросила обучить её истории, а теперь прогуливала занятия. Она подскочила со стула, прикрыла тонкую тетрадь со своими записями, почти бегом кинулась к двери. Опять было — Маррак! — стыдно и капельку боязно.

Эмил Курэ стоял в точно такой же позе, какую она себе и представила, разве что в его взгляде было ещё больше многозначительности.

— Простите, Учитель, накануне я нашла очень интересную книгу о растительном мире Лэсвэта, и настолько увлеклась, что забыла о времени, — нерешительно, но быстро протараторила Серафима, запоздало понимая, что если он войдёт в комнату, то её оправдания осыпятся прахом. Врать она не любила, к тому же Средний Магистр казался ей хорошим человеком, и обманывать его было попросту мерзко. Но правду она сказать не могла — он бы точно рассказал Главному Магистру, они ведь были не только коллегами, но и друзьями, судя по тому, что знала она.

Эмил Курэ, кажется, поверил в её ложь и понимающе улыбнулся:

— Да, интересные книги всегда были и моей бедой. Что ж, в любом случае я хотел сообщить тебе, что сегодня никаких занятий не будет. Сначала я хотел отправить слугу, потом решил сам проведать тебя. Ведь пропуск занятий — это так на тебя не похоже. Предлагаю перенести наш урок на послезавтра… Кстати, видел тебя сегодня в оранжерее. Рассматривала изученный материал вживую?

— Конечно, Учитель, — кивнула Серафима, отчаянно пытаясь вернуть себе спокойствие. Он ещё и в оранжерее её видел. Хорошо, что после злобных цветочков в тетрадке ей пришла в голову именно книга о растениях. Видя, что он собирается уходить, она вдруг решила рискнуть, — простите, а вы не могли бы ответить на один мой вопрос?

Магистр остановился, и она продолжила:

— В книге были упомянуты цветы солнца. Мне кажется, что я слышала это название где-то в Замке, но не в отношении герба или самого цветка.

— Что ж, — протянул он, — ты действительно могла это услышать. Главные замковые часы, что на Пурпурной Башне, называют цветком солнца из-за золотой лепнины вокруг них, похожей на лепестки. Возможно, есть что-то ещё, но сейчас мне ничего больше не приходит в голову.

— Благодарю, Учитель.

Серафима еле дождалась момента, когда он, попрощавшись, ушёл по галерее подальше. Она плотно прикрыла дверь и бросилась к окну. Пурпурная Башня гордо возвышалась посреди двора, соединённая с основным массивом Замка двумя диагональными переходами. На ней мерно тикали часы, в окружении мерцающих золотых лепестков.

Всё ведь сходилось, на самом-то деле! Это вполне могли быть часы — они были обращены на запад, значит, в какой-то момент Сэрэн Мирэ светило прямо в них, свет проходил насквозь за счет прозрачного циферблата — считай, поглощался — а под ними была центральная замковая башня. Чем не место для Сердца и Пророчества?

Что самое обидное, что если бы Серафима действительно помнила свою жизнь в Странном мире, то догадалась бы обо всём ещё утром — какой обыватель не знает о том, как называют главные часы страны?

««Афинар рэккэс тамерэ дэмьерс, омелэ Сифизьер, армиар тэвэс!», — громко воскликнул огненоволосый герой Ларсенар, воздевая вверх руки, перстнями унизанные, пламенеющий меч сжимающие. Умилостивил он своими словами заклятыми семерых демиургов, и дрогнула стена монолитного камня, узором паутины разошлись по ней трещины, открылись врата в сокровищницу прекрасной королевны Лафеи». Серафима закрыла книгу и потёрла лоб. Сейчас, когда загадка была разгадана, а план ночного похождения в Пурпурную Башню начал неторопливо вырисовываться в голове, она решила немного отдохнуть и дочитать-таки те сказания о герое Ларсенаре, что начинал ей рассказывать позапрошлой ночью Сильвестр. Однако вместо отдыха и желанной перезагрузки мозгов, ей пришлось продираться сквозь такие же мозголомые как загадка выражения, перемежавшиеся словами на другом языке. Если ринский Серафима начала понимать сразу же после перехода через портал — такова уж была его портальная специфика, то этот, как говорил ей всё тот же Вест, драконий, плясал перед глазами не хуже строчек под татуировкой. Как подозревала Серафима, язык и там, и там был один и тот же.