Руины веры

— И то верно, — вздыхаю. Мы ходим по слишком тонкому льду, чтобы рисковать.

***

Некоторое время следуем за Попсом, который ведет себя неожиданно правильно. По сторонам не пялится. Прохожих не трогает. Внимания к себе не привлекает. Идет себе парень-подросток по своим делам. На ноги не наступает. Под машины не бросается.

— Ты как его за один день так выдрессировал? — восхищаюсь.

Но Райан не настроен шутить.

— Он не собака, чтоб его дрессировали.

Кровь приливает к лицу.

— Я не это имел в виду, — спешу внести ясность.

— Знаю, — легко соглашается. — Извини.

Он просто волнуется за своих и чувствует ответственность. Какие тут обиды? Но за словами следует следить.

“Ведем” до входа в подземку. Он идет на эскалатор. Мы — в аэродинамическую трубу. Он садится в вагон. Мы — в соседний.

— Видел на станции общественные коммы? — спрашиваю Райана, устроившись на сидении рядом. — Что если попробовать?

Скептически кривится.

— И кому звонить?

— В справочную, — предлагаю. — Сказать, что нам нужно связаться со Службой безопасности.

Теперь Кесседи смотрит на меня, будто сомневается в моей адекватности.

— Ты, правда, думаешь, что любой, кому вздумается, может взять и позвонить в СБ, и его соединят, с кем нужно?

— Я думаю, что не всякий решит звонить в СБ, в принципе, — огрызаюсь. Отворачиваюсь. Не нравятся мои идеи, пусть предложит получше.

— К тому же, если за нами все же следят, этого делать не стоит, — Райан окончательно рубит на корню мое предложение.

Это разумно. Но!

— Кто следит? — глазею по сторонам. — Не заметил никакого “хвоста”.

— Это не значит, что нас никто не ждет на станции.

Тоже разумно. Черт.

Ладно, думаем еще.

Попс выходит на правильной остановке.

Молодец. Странно, но меня пробирает гордость за этого парня. А мы-то решили, что он самый несамостоятельный.

Выходим за ним. Стараемся не приближаться, но и не потерять из виду.

— Райан?! — настигает нас звонкий девичий голос на выходе из подземки. — Райан Кесседи?!

Райан бросает взгляд в ту сторону, откуда его позвали. Ускоряет шаг.

— Пошли, — шипит мне. — Быстро.

Нет-нет-нет. Так не пойдет.

Замечаю тоненькую блондинку с роскошными волосами до талии. Ее огромные синие глаза смотрят растерянно.

— Ты ее знаешь? — глупый вопрос. Естественно, знает. Стоп. Не то. — Райан! — забегаю вперед, становлюсь на пути, вынуждая остановиться. Хмурый старик, которому мы перегородили дорогу, бросает в нашу сторону проклятие. — Это же наш шанс!

Кесседи смотрит подозрительно. У меня нет времени объяснять то, что вдруг пришло в голову. Сейчас блондинка развернется, решит, что обозналась, и пойдет своей дорогой. И шанс упущен.

Но Райан не нуждается в долгих пояснениях. Что-то в его взгляде обещает мне жестокую расправу за такую идею. Но здравый смысл заставляет его повернуться.

— Джейн? — делает вид, что не сразу узнал. Кесседи, в тебе умер артист.

Девчонка расцветает. Пробирается через толпу навстречу.

Невольно вспоминаю свой последний сон. Девочка точно так же спешила к Кесседи. Только то была давно умершая девочка и ненастоящий Райан. А эта блондинка очень даже реальна.

Мы снова кому-то мешаем своей остановкой в неположенном месте. В нашу сторону прилетает очередное проклятие.

Райан делает знак девушке, мол, отойдем. И мы все втроем уходим с пути людского потока.

— Райан, не могу поверить, что это ты! — голос девушки дрожит, как и ее нижняя губа. Такое впечатление, что сейчас расплачется.

Беззастенчиво ее разглядываю из-под козырька. У нее не синие, а прямо-таки васильковые глаза. Интересно, настоящий цвет?

— Нам сказали, твоего отца осудили за смерть какой-то пациентки, — продолжает. — А потом ты исчез.

Она ничего не знает про ссылку в Нижний мир, понимаю. А еще понимаю, почему Кесседи хотел избежать этой встречи. Мне бы тоже не хотелось столкнуться с кем-то из прошлого после всего, что было. Впрочем, никто из моих старых знакомых не узнал бы меня теперь.

— Мы переехали, — сдержанно отвечает мой спутник. — Пришлось.

— Райан, ты так изменился! — кажется, девушку мало волнуют ответы. Ей больше хочется высказаться. Шок от внезапной встречи проходит. К ней возвращается уверенность. — Такой высокий вымахал, — что есть, то есть. — А этот шрам! — девушка морщится, закусывает губу. Это явно не то, что ей бы хотелось увидеть.

Поднимаю глаза. Да, шрам, пересекающий бровь, отчетливо виден при ярком искусственном освещении подземки. Пожалуй, следовало натянуть шапку пониже. Что он автоматически и делает при напоминании об отметине.

— О, это ерунда, — спохватывается Джейн, вспомнив о такте. — Его можно убрать простой пластикой. Кстати, почему ты этого не сделал?

Твое какое дело, жертва комфорта Верхнего мира?

Злюсь. Еле сдерживаюсь. Небольшой шрам на брови — последнее, на что бы мне пришло в голову обратить внимание.

— Как-нибудь обязательно, — отвечает Райан с натянутой улыбкой.

Девушка расплывается в ответной, не замечая, что собеседник вовсе не рад ее видеть, и продолжает о наболевшем. То есть о себе:

— Я неделю проревела, когда ты исчез. Ночами не спала. Ты был моей первой любовью, знаешь ли.