Руины веры

— Есть охота, — жалуется Курт.

Хочется биться головой о каменное ограждение, которое проходим мимо в этот момент. В Нижнем мире, голодая на полном серьезе, он не жаловался.

— Еще одна точка на карте, и пообедаем, — обещаю.

— Кэм, а ты, правда, отсюда? — допытывается Олаф. — Мне раньше не верилось, а ты тут так здорово ориентируешься. Речи толкаешь. Людям улыбаешься.

— Ага, — подхватывает Курт. — Ты! Улыбаешься.

Морщусь.

— Да, я это умею, — язвлю. — Вы у меня желание улыбаться не вызываете.

Проклятые переглядываются.

— Точно “верхний”, — заключает Олаф.

Закатываю глаза.

***

Когда и второй торговый центр позади, решаю поддаться на уговоры Курта и посетить ближайшее кафе. Выбираю место поскромнее. Во-первых, чтобы не привлекать внимание. Во-вторых, Гил был не слишком-то щедр, выделяя нам деньги на день.

Парни с любопытством разглядывают убранство и посетителей, пробираясь по узкому проходу между столов. Велю им повесить куртки на вешалку и занять самый дальний столик. Делать заказ иду в одиночестве. Даже минута без них кажется раем.

— Неместные? — улыбается мне официант, кивая в сторону моих спутников.

Оборачиваюсь. Курт замер перед объемной голографической рекламной вывеской, разинув рот.

— Неместные, — отвечаю недружелюбно. — К чему реклама нижнего белья в кафе?

Официант пожимает плечами:

— За что платят, то и крутим, — понижает голос и нагибается к барной стойке, чтобы быть ко мне ближе. — А он, что, женщин не видел?

— Угу, — придаю лицу сочувствующее выражение. — Сын священника. Вся жизнь в строгости в глуши. Теперь культурный шок. Моральная травма.

— Серьезно? — парень резко выпрямляется. Вид ошарашенный.

— Абсолютно, — заверяю. — Так что выбей ему пирожное за счет заведения, пока он не надоумил своего благочестивого папочку подать на вас в суд.

Официант меняется в лице.

— Но только одно, — сдается.

— Договорились.

Усаживаюсь на стул у барной стойки. Размещаюсь в пол оборота, поглядывая на Проклятых. Лучше не оставлять их без внимания. Постукиваю пальцами по столешнице.

Заказ готов. Расплачиваюсь. Беру поднос, иду к подопечным.

— Он как рыба в воде, — говорит Курт Олафу, кивая в мою сторону. В голосе неприкрытая зависть.

— Ага, местный, — отвечает Олаф. Но от него веет презрением, а не завистью.

— Вообще-то я здесь, — напоминаю. Ставлю поднос на стол. Сажусь.

Несколько минут молча едим. Скорей бы расстаться с этими двоими и сдать их Кесседи. Нянька из меня вышла паршивая.

— Почему ты ничего не рассказываешь о себе? — обращается ко мне Олаф. Повторяет за мной, когда видит, как вытираю губы салфеткой.

— Что именно? — поднимаю голову.

— Ну, как попал в Нижний мир, — поясняет. — Выходит, то, что ты трепал Фреду, туфта. Приют, завод, побег.

Качаю головой.

— Не туфта. Все правда, только не сначала, — и без побега от полиции, но им это знать не положено. — Сначала я жил здесь. Потом мою мать убили, а отца посадили в тюрьму пожизненно. Я оказался в приюте.

— Убили? — хмурится Курт. — Я думал, тут живут как в раю.

Пожимаю плечами. Отворачиваюсь. Смотрю в окно на спешащих мимо по улице людей.

— Здесь не меньше преступников, чем “внизу”, — говорю. — Если не больше. Только там чаще убивают, чтобы выжить, а тут — чтобы обогатиться.

Взгляд Курта тоже устремляется к окну.

— Но они выглядят такими счастливыми.

— Значит, им пока везет, — отвечаю.

Мы тоже сейчас прилично одеты. Трое подростков, сидим и мило беседуем за столиком в кафе. Возможно, со стороны кому-то и мы можем показаться счастливыми.

— Ты, правда, присутствовал при смерти Фреда и Фила? — вдруг спрашивает Олаф. Напрягаюсь.

— Правда, — отвечаю осторожно.

— И, правда, что Фред убил Фила, а Кесс поэтому его вызвал на бой?

— Ты сомневаешься? — отвечаю вопросом на вопрос. Совру, и глазом не моргну, но мне нужно знать, откуда у Олафа основания считать иначе.

Тот качает головой из стороны в сторону.

— У Кесса было миллион поводов вызвать Фреда. Но он не стал.

— Даже когда убили Мыша, — поддакивает Курт. Включается в разговор.

— Откуда мне знать, почему, — огрызаюсь. По мне, Райану следовало прибить Коэна в тот самый день, когда тот решил занять место главаря и разделался со Смирроу. А если бы прежний главарь не был бы столь принципиален, то самым логичным было бы им с Райаном вместе пришибить Коэна, и дело с концом.

— Ясное дело, почему, — говорит Олаф с уверенностью.

Приподнимаю брови:

— А можно, и мне станет ясно?

— Кесс дал Джеку слово.

Ну, это знаю. Кесседи обещал Смирроу сберечь банду, поэтому старался направлять Коэна, когда тот был откровенно не прав.

— Да, — тем временем подтверждает Курт, — своими ушами подслушал. Уходя на бой, Джек взял с Кесса слово, что он сбережет банду и примет того главаря, который вернется после поединка.

— Вот оно что, — бормочу. Этого мне Райан не говорил.

— Я думал, боится, — высказывается Олаф. — Слово - не слово. А вон как вышло.

— Райан боялся Коэна? — переспрашиваю раздраженно. Может, Кесседи и не нуждается в защите, но ничего с собой поделать не могу. — Это вы боялись его, как нашкодившие щенки. Ты, — взгляд на Олафа, — вообще дышал ему в рот и готов был бегать на побегушках.