Руины веры

Слежу за ним из-под козырька. Он без рубашки. Только пижамные штаны. Когда поворачивается, снова вижу шрамы на спине, так напугавшие меня в прошлый раз. Теперь реагирую спокойно. Это всего лишь шрамы. Все, что оставляет след снаружи, можно пережить.

— Гляди, — подает мне карты. Всматриваюсь.

Если правильно понимаю, все адреса далеко друг от друга. Если пытаться проехать по всем пяти, за день никак не успеть. А вот два-три охватить вполне можно. Но только не пешком. Флайер нам никто не даст…

— Подземка, — выдаю.

— Что? — Райан хмурится.

— Подземка, — повторяю еще увереннее. — Самый быстрый транспорт. Если раскошелятся на деньги на проезд, нет проблем. Разделимся. Ты возьмешь Попса и близнецов, я — Курта и Олафа. Успеем проехать по два адреса и встретиться на третьем. Место встречи с ними Гил еще так и не сказал? — качает головой. — Тогда пока это самый лучший план.

— Думаешь, эти торговые центры и есть их цели?

Пожимаю плечами.

— Подходит. Как сказал Коннери, торговые центры и были их главными целями. Еще несколько офисных высоток.

Райан забирает у меня карты, убирает под свой матрас. Снова поворачивается.

— Есть идеи, как связаться с СБ? Азбука Морзе уже не поможет.

Были бы идеи, не было бы так погано на душе от собственной беспомощности.

— Может, схватить первого попавшегося копа и сказать, что мне нужен Коннери? — рассуждаю вслух. Знаю, что говорю чушь, но в голове пусто. — Вроде бы Гил не собирался за нами следить.

— Не обязательно следить, чтобы получать информацию от полиции, — разумно замечает Кесседи.

— Тоже верно, — признаю.

Копы не СБ, их подкупить проще. Говорят, каждого сотрудника Службы Безопасности допрашивают с “сывороткой правды” несколько раз в год на предмет верности государству. “Сыворотка” — вещь импортная и дорогая. Наверное, хватай ее на всех, преступности не было бы вовсе. Но достать ее трудно и крайне дорого. На каждого полицейского не хватит, как ни крути. А СБ не так многочисленно.

— Если СБ ищут нас, они должны просматривать камеры уличного наблюдения, и тогда сами увидят нас завтра же, — предполагает Райан.

Оптимистично. Но мне что-то не верится.

— Может, и увидят, — соглашаюсь. — Но через пару часов после того, как мы покинем место. И где тогда они нас будут искать?

Кесседи вздыхает.

— Хотел бы я сказать, что они же СБ, они найдут. Но я еще помню твоего Пита.

— Он не мой, — огрызаюсь.

— Да хоть чей, — Райан не настроен спорить. — Ты меня понял.

— Понял, — признаю. И от этого еще паршивей, потому что он прав. — Ладно, — решаю. — Разберемся по ходу. Пока нам надо втереться в доверие к Гилу… — прерываюсь, потому что чувствую на себе пристальный взгляд. Поднимаю голову. Кесседи смотрит внимательно. Изучающе. — Что? — не понимаю.

— Что значит “разберемся по ходу”? — спрашивает. Голос напряженный.

Все еще не понимаю, что не так.

— Это значит, — отвечаю осторожно, — если подвернется возможность, дадим СБ о себе знать завтра, если нет — позже.

Но взгляд Райана не смягчается.

— Это я понял, — кажется, он тоже тщательно подбирает слова. — Я уже здорово подставился ради тебя, — это напоминание как пощечина, — и подставил остальных.

— Знаю, — соглашаюсь. Не спорю и не оправдываюсь.

— А я знаю, — продолжает жестко, — что ты не желаешь никому смерти, но, по сути, тебе плевать на Проклятых. Скажешь, не так?

Его взгляд прожигает насквозь. Я не могу ему врать. Четыре года лгу направо и налево, кому только придется, а Райану врать не могу.

— Так, — срывается с моих губ.

Морщится:

— Не делай такое лицо. Я ни в чем тебя не обвиняю и не снимаю с себя ответственность. Я отвечаю за свои решения. А еще я отвечаю за них, — взмах рукой в сторону стены, за которой спят остальные. — И я хочу быть уверен, что ты их не подставишь.

— Я… — начинаю, но Кесседи прерывает:

— Что ты? Ты рискнешь, если подвернется случай.

Он прав. Целиком и полностью. Черт.

— Я тебя понял, — бормочу придушенно, желая одного — прекратить этот разговор.

— А я не уверен, что понял, — не унимается Райан. — Мы с тобой втянули их в это дерьмо. И нам обоим их оттуда вытаскивать. Если я отпущу с тобой Курта и Олафа, я должен быть уверен, что они вернутся в целости и сохранности. А еще не узнают про СБ и дела с ними, — его голос вдруг смягчается: — Я доверю тебе свою жизнь, не задумываясь. Но я хочу знать, могу ли я доверить тебе их жизни? — на этот раз кивок в направлении все той же стены. — Ты избегаешь их общества, — продолжает, и каждое его слово — чистая правда, — не хочешь отождествлять себя с бандой. Думаешь, я не вижу? Но ты уже ее часть. Мы все повязаны. И мы либо вместе, либо нам всем конец.

Не отворачиваюсь. Не опускаю взгляд. Смотрю прямо.

— Я сдохну, но не дам их в обиду, — говорю. — Ты это хочешь услышать?

— Это, — коротко и твердо.

— Даю слово, — обещаю на полном серьезе.

37.

Флайер идет на снижение. Сижу у окна и смотрю вниз. Мы на окраине столицы.