Руины веры

— Зато я теперь все прекрасно понимаю, — произношу тихо. — Дядя всегда был менее умен, менее удачлив, менее успешен, чем его старший брат. Папа как-то в шутку сказал, что дядюшка был в юности влюблен в мою маму. Так вот, это была не шутка. Дядя завидовал. Хотел власти. Хотел денег, — говорю и говорю. Райан слушает и не перебивает. — Мне всегда казалось, что с родителями произошел не несчастный случай. Теперь я в этом не сомневаюсь. Он убил двух зайцев: уничтожил женщину, которая ему отказала, и избавился от ненавистного брата. После папиного ареста фирма была близка к банкротству. Не попав на встречу, на которую ехал в тот самый день, отец не выполнил условия договора. “Строй-Феррис” понесла колоссальные убытки. Акции стремительно падали в цене. Должно быть, дядя скупил их и стал полноправным хозяином.

— Если он все это сделал, то зачем приходил к тебе?

Пожимаю плечом:

— Проверял, что знаю. Убедился, что ничего, и решил, что нет смысла меня убивать.

— Или не смог убить собственного племянника, — надо же, Райан ищет ему оправдание.

— Или не смог, — соглашаюсь. — Брата же не убил. Отправил за решетку пожизненно. Уничтожил его семью. Это ведь не убийство. Это ведь милосерднее…

Замолкаю. Кесседи ждет, что продолжу. А я молчу.

За окном начинается град. Льдинки бьют в стекло. Грохочут по подоконнику.

— А теракты? — спрашивает через некоторое время, убедившись, что не заговорю.

Собираюсь с силами. Заговариваю:

— Ты видел столицу. Там больше негде строить. Папа хотел двигаться в провинцию. Развернуть строительство там. Но строительство в мелких городах никогда не принесет столько денег, сколько столичные небоскребы.

— Погоди, — теперь и у Кесседи перехватывает горло. — Ты хочешь сказать, все эти взрывы, жертвы… Из-за денег?!

— Из-за ОЧЕНЬ больших денег, — поправляю. — Не сомневаюсь, что заново город после терактов восстанавливала именно “Строй-Феррис”.

— Из-за денег… — в ужасе повторяет Кесседи.

А у меня нет сил, чтобы удивляться. Меня только что опустошили. Высушили. Выломали.

Кусочки мозаики сложились, и теперь вижу всю картину целиком.

— Убрал конкурента, и теперь рушит и строит. Рушит и строит. И все не может насытиться. Деньги и власть. Еще больше денег и власти.

— И СБ нет, потому что полковник знал все и так, — теперь и Райан начинает понимать. — Просто хотел удостовериться. И тогда получается…

— Получается, что он нашел меня не случайно, — заканчиваю жестко. — Полковник нашел и завербовал меня целенаправленно. Именно МЕНЯ.

***

Не сплю. Не могу спать.

Меня использовали. Все мои действия были заранее спланированы. Каждый шаг со свободой овцы…

Кесседи тоже не спит. Или спит периодами и плохо. Постоянно ворочается. Переворачивается с боку на бок.

К утру у меня совершенно красные от недосыпа глаза. Смотрю в зеркало и отворачиваюсь. Натягиваю кепку поглубже.

Гил вызывает Райана к себе и объявляет, что пошел “последний этап испытаний”. Сегодня Проклятых выпустят на обычное изучение местности в последний раз.

— Может быть, ты не пойдешь? — спрашивает Кесседи, одеваясь сам. Мой плачевный вид бросается в глаза.

— Еще как пойду, — отвечаю упрямо.

Может, СБ и гениально просчитала каждый мой шаг, но и я кое на что гожусь. Точно знаю, чего от них ждать. И чтобы этого дождаться, мне нужно выбраться из дома.

Летим всей бандой вместе с Сантьяго.

Сижу у окна. Смотрю вниз. Верхний мир. Не хочу иметь с ним ничего общего. Теперь уж точно.

“Как люди могут жить в раю?” — спрашивал наивный Брэдли. В раю? Не похоже, что моя семья погибла от счастья.

Где-то там, на юге, вилла моего дядюшки с золотыми головами львов на перилах крыльца. Интересно, хорошо ли ему спится? Если мне выпадет шанс встретиться с ним лицом к лицу, пожалуй, это единственное, что у него спрошу — как ему спится после того, что он сделал с нами.

Садимся. Выходим.

Сантьяго резко уводит флайер в небо.

Всё как всегда. Но не всё…

Кесседи отпускает Проклятых с миром и подходит ко мне.

— Ты как? — спрашивает.

Возможно, в другой момент мне была бы приятна его забота. Но не теперь.

— Я — лучше всех, — отрезаю.

Мне не было стыдно реветь, когда Райан мог умереть от случайной пули. Он заслуживает этих слез. Но только не дядя. Моих слез он не получит.

— Куда идем? — голос Райана звучит миролюбиво. Предлагает мне решать.

Поздно, Кесседи, все решено за нас.

— Прямо, — отвечаю. — И туда, где больше камер.

Щурится на солнце, смотрит на меня:

— Думаешь, СБ таки захочет с нами встретиться?

— Не сомневаюсь, — теперь, когда кусочки пазла сложены воедино, мне ясно все до рези в глазах.

СБ захочет.

СБ встретится.

СБ найдет способ. Без наших подсказок и помощи.

***

Все же ошибаюсь. Ждать приходится дольше, чем рассчитываю.

Наматываем круги по улицам Верхнего мира несколько бесконечных часов, когда, наконец, вижу знакомое лицо.

Питер сдержанно улыбается. Осторожно кивает и направляется за угол. Заворачивает.

— Мне показалось, или?.. — начинает Райан. Наблюдательный.

— Не показалось, — отвечаю сквозь зубы.

Злюсь. Но моя злость направлена вовсе не на Кесседи.

Больше никаких овец на привязи. Сегодня получу все ответы.