Руины веры

Во мне включается внутренний счетчик. Чуть-чуть. Осталось совсем чуть-чуть. Все, что нам нужно — чтобы Гил согласился взять меня с собой. И тогда дело сделано.

Флайер садится на обычном месте. Проклятые выбираются наружу. Нет больше неуклюжих мальчишек из Нижнего мира, впервые увидевших летательный аппарат. Они привычно отстегивают ремни безопасности, спрыгивают вниз.

Правду говорят, к хорошему быстро привыкаешь. Мне было гораздо труднее привыкнуть к Нижнему миру.

— Эй, а ты? — Гил, наконец, замечает, что никуда не собираюсь идти. Вот и момент “икс”.

Вскидываю голову.

— А я с ним, — невежливо указываю пальцем на Кесседи. Мне кажется, все “нижние”, в глазах Гила, должны непременно тыкать пальцем.

Террорист злится. На его щеках играют желваки.

— Мы так не договаривались. Ты летишь один.

Кесседи спокойно выдерживает яростный взгляд. Он готов к такому требованию.

— Да? — переспрашивает язвительно. — Ты уверен? А они что подумают? — наклон головы в сторону все еще открытой дверцы. — Ходит повсюду со мной, а тут остается не у дел. Думаешь, никому из них не придет в голову, что их хотят “слить”?

Злость на физиономии Гила сменяется растерянностью:

— А что им мешает так подумать, когда вы вдвоем?

— Я “верхний”, — уверенно поясняет Кесседи. — И им это прекрасно известно. Он, — быстрый взгляд на меня, — нет. Он для них равный. Ему они верят. Считают своим шпионом, когда он рядом со мной.

Гил переводит хмурый взгляд на меня, ища подтверждения. Киваю.

— Понятия Нижнего мира, — говорит Кесседи, словно это все объясняет.

Гил ни черта не знает о Нижнем мире. Верит.

— Лады, — решает. — Но на встрече его не будет. Подождет со мной.

Послушно опускаю глаза.

— Не больно и хотелось, — бормочу.

— Лады, — повторяет террорист. — Сантьяго, — оборачивается. — Погнали. Эти двое с нами.

Тайком выдыхаю с облегчением. Получилось!

***

Глазею в окно. Внизу проносится столица. Уходим южнее.

Гил бросает на меня взгляд. Делаю невинные глаза. А что такого? Мне интересно, вот и пялюсь. Я же понятия не имею, куда мы летим. Откуда мне знать, что и где находится в Верхнем мире?

Но знаю.

В горле встает ком. Нет, это совпадение.

Совпадение, Кэм. Дыши!

Флайер идет на снижение именно в том районе, о котором боюсь и думать. Отвожу глаза. Сердце готово выпрыгнуть из груди.

Райан пытается поймать мой взгляд. Понимает, что что-то не так. Помню, что Гил не сводит с нас глаз. Поэтому снова поворачиваюсь к окну.

Мы почти сели. Прямо под нами огромный трехэтажный особняк. Резное крыльцо украшают позолоченные львиные головы.

Перед моими глазами пролетает калейдоскоп воспоминаний.

— Мама, зачем дядя Квентин поставил на крыльцо львиные головы? — девочка сморщивает нос, разглядывая позолоченные клыкастые морды.

— У твоего дядюшки странный вкус, — отзывается мать. — А еще он любит все блестящее, как сорока.

— Кто?

— Это такая птичка с Земли. Вернемся домой, обязательно почитаем про нее.

Девочка забирается на перила крыльца. Обхватывает голову льва сзади. Сжимает в кулачках огромные золотые клыки на нижней челюсти.

Отец, разговаривающий неподалеку с дядюшкой, видит эту картину. Он лишь снисходительно улыбается. Дядя пока стоит спиной к крыльцу и ничего не замечает.

А когда поворачивается, бледнеет.

— Юная леди! А ну, немедленно слезай! Сломаешь!

— Квентин, она легкая, — успокаивает отец брата. — Чтобы их сломать, нужно еще постараться.

— Ну и что? — злится дядюшка. — Они стоят целое состояние!..

— Я заберу тебя, Кэмерон. Слышишь? Что бы ни было, мы это переживем. Сейчас мне нужно разобраться с делами “Строй-Феррис”, свести концы с концами. Фирма обанкрочена. Дела стоят. Мне нужно постараться ее спасти. А потом я обязательно вернусь. Слышишь, Кэмерон? Мы же семья…

Семья…

Семья…

Семья…

Это слово стучит в голове набатом.

Так просто. Все было, так просто.

Флайер садится во дворе. У ворот огромные хвойные деревья, совсем как в коттеджном поселке у дома с красной черепицей.

Поселок не совпадение. Дядя его купил, как и собирался. Когда старший брат больше не стоял на пути.

Сумел ли дядюшка спасти фирму? Кажется, такие мысли приходили мне в голову. Спасти… Как бы не так. Он ничего не спасал. Дождался, когда акции упали, и купил их за бесценок. Вот почему “Строй-Феррис” сохранила название. Потому что у руля остался Феррис. Только другой. Завистливый алчный младший брат.

Мне казалось, Райану досталось в жизни тяжелее, чем мне. Его бросил отец. Предал. Меня ведь не предавали родные. Все, что случилось со мной, — злой рок, стечение обстоятельств, возможно, происки конкурентов папы. Но моя семья меня не предавала…

Предала.

У меня не получалось простить дядю за обещание помочь. За то, что не сдержал слово. Не смог. Не захотел. Но мне бы и в голову не пришло, что он мог так поступить намеренно. Каждое его слово было ложью. Уже тогда, в нашу последнюю встречу, он точно знал, что никогда за мной не вернется.

— На выход, — командует Гил.

Вылезаем.

Внутри пусто. Больше нет боли. Сердце усмирило бег.

Пустота. Только немного щиплет глаза.

— Что с тобой? — шепчет Кесседи, улучив момент, когда Гил отвлекается.