Руины веры

— Спишь на посту, вот что!

— Да я это… на минуточку, — чешет затылок под серой вязаной шапкой.

— Нам хватило и несколько минут, чтобы застать врасплох банду Сида, — отрезает Райан. — Быстро встал! — этому тону Фил не смеет перечить, вскакивает и вытягивается перед Кесседи, как солдат перед офицером. — Мыша видел?

Впервые вижу у этого наглого парня такое беззащитное и в то же время виноватое выражение лица.

— Проходил, — бормочет, — а потом я уснул. Он, разве, не возвращался?

Вижу, как ладонь Кесседи сжимается в кулак.

— Твое счастье, если с ним все в порядке, — голос холоднее северного ветра.

Фил поджимает губы и молчит. Что-то есть такое в Райане, что в минуты гнева, он куда страшнее Коэна. Может, все потому, что он никогда не злится без причины?

Кесседи толкает Фила в плечо, вынуждая отойти с дороги, и сбегает вниз по ступенькам крыльца. Следую за ним.

— И ты туда же, — бросает мне вслед Фил, но достаточно тихо, чтобы Райан не услышал.

— Ага, я с ним, приятель, — издевательски подмигиваю блондину и спешу за Кесседи. Могу не оборачиваться, и так знаю, что Фил превратился во взбешенную свёклу.

Райан заворачивает за барак и резко останавливается. Не успеваю и врезаюсь в его спину. Отскакиваю, бормоча проклятия себе под нос.

— Полегче, умник, — бросает мне Кесседи, но не оборачивается. — Смотри.

— А? — высовываюсь из-за его плеча. Куда? О чем он? — Следы, — выдыхаю, наконец, заметив то, чего тут не было с утра.

— Угу, — кивает, — мелкие.

— Мышонка? — предполагаю.

— У Мышонка ботинки на несколько размеров больше, чем нужно. Нет, не его.

Скрипит снег. Райан резко вскидывает голову, но это всего лишь Попс.

— О, — улыбается от уха до уха. — Вы чего тут?

— В следопытов играем, — бурчит Кесседи.

— Чего? — на лице Брэда растерянность.

— Ничего, — отмахивается. — Друг твой где?

— Мышь? — Рыжий часто моргает. — Он не в бараке?

Мне кажется, даже слышу, как Райан скрипит зубами.

— Нет, его там нет. Ты его видел?

— Ну да, — Брэдли все еще не понимает, что к чему. — Он выходил. Мы поздоровались, я пошел в ту сторону, — взмах рукой за барак. Наконец, парня пробирает, в глазах испуг. — Я думал, он вернулся.

Кесседи поджимает губы:

— Не вернулся, — упирает руки в бока, осматривается. Но, как и я, видит только снег. И следы. — Ладно, — решает, — иди к Филу и проследи, чтобы не дрых на посту.

Теперь глаза Попса становятся огромными:

— Фил спал?! — ахает.

— И видел сны, — зло бросает Райан, как сплевывает. — Иди, потом поговорим.

— Угу, — Брэд быстро кивает и спешит к крыльцу.

— Что думаешь? — спрашиваю, когда скрип снега под ногами Попса смолкает вдали.

Кесседи молчит, потом проводит ладонью по лицу и виновато признается:

— Я злюсь и волнуюсь. Поэтому плохо думается.

Принимаю ответ. Молчу. Вглядываюсь в следы. Как так? Двое часовых, а никто не заметил, куда делся один единственный мальчишка. Да и куда его понесло? Это я ухожу в туалет подальше, но у меня свои причины.

— Может, его кто-то позвал? — предполагаю вслух.

— Кто-то с маленьким размером ноги и не показавшийся опасным, — вторит Райан моим мыслям. — Похоже на то.

Мы обходим барак, внимательно смотря под ноги. Возле строения уже порядком натоптано. Маленькие следы пришли оттуда, здесь смешались с остальными, а вот направились куда-то в противоположную сторону. И не одни. Вместе со следами побольше.

Подступает к горлу, что приходится прокашляться. А ведь мне казалось, что за нами кто-то следит, но в свете последних событий, удалось списать все на паранойю. А зря. Следил ли незнакомец за Проклятыми во время нашего утреннего дежурства? Что, если, не начни я строить теорию заговора и подозревать Кесседи, мы бы заметили слежку?

Пустое. Сделанного не воротишь.

— Туда, — командует Райан, и мы друг за другом идем по следам Мышонка и кого-то с маленьким размером ноги.

Идем и идем, а следы все не кончаются. До барака уже метров не меньше пятисот, а эти двое все шли и шли дальше.

Проходим еще метров сто. Здесь с маленькими и побольше следами встречаются еще одни большие. Снег примят. Точно так же, как перед нашим крыльцом, где Кесседи уложил меня остудиться. Дальше идут большие следы третьего и маленькие первые. Следов Мыша больше нет. А большие следы глубже.

— Оглушил и понес на себе, — мрачно комментирует Райан. Думаю так же, поэтому молчу.

Рельеф неровный. По следам мы взбираемся на небольшую сопку. И замираем наверху. Внизу виднеется что-то темное. Темное и красное.

Хочется зажмуриться и отвернуться. За что? Это все, что есть сейчас в моей голове — за что?

Кесседи почти бегом спускается вниз. Ноги вязнут в снегу, но он каким-то чудом умудряется сохранить равновесие и не скатиться кубарем. Даже не пытаюсь развить ту же скорость. Ступаю осторожно. Под снегом лед. Скользко.

Когда достигаю цели, Райан уже на коленях в снегу. Склонился над маленьким тельцем. Вижу, как дрожит рука Кесседи, которую он протягивает, чтобы закрыть удивленно распахнутые глаза, невидяще уставившиеся в серое небо.