Руины веры

В нашем мире нельзя много думать о высоких моральных принципах, тут дядюшка девочки был прав. Нужно уметь выживать.

Но девочка не выжила. Девочкам в Нижнем мире не место.

Открываю глаза. Надо мной светло-бежевый потолок. Идеально ровный, без сучка, трещинки или неровности. Мы в том самом коттеджном поселке, на покупке земли в котором так настаивал дядя девочки. Возможно, это и стало причиной сна. Дядюшка мне не снился ни разу.

Сажусь, откидываю одеяло, осматриваюсь. Соседний матрас пуст. Одеяло аккуратно сложено в изголовье. Кесседи нет.

Встаю, беру с батареи кепку. Вещи “верхних” мне не жалко, а вот кепку не отдам. Поэтому пришлось ее тщательно выстирать под краном и кое-как пристроить на батарею сушиться.

Прохожу по комнате. Так сказать, осматриваю владения. Но смотреть тут решительно не на что. Сворачиваю одеяло, после чего подхожу к окну. Забираюсь на высокий широкий подоконник. Выглядываю. Флайера нет. Значит, Гил не вернулся. Переговоры затягиваются? Не знают, что с нами делать?

Спрыгиваю с подоконника. Босыми ногами шлепаю в ванную. Умываюсь. Чищу зубы новой щеткой. Чувство дежавю не покидает. Все словно в комнате в штабе СБ: тепло, светло, горячая вода и новенькая зубная щетка в полиэтилене, а я понятия не имею, что будет дальше.

Расчесываюсь, рассматриваю себя в зеркале. Не знаю, сколько удалось поспать. Должно быть, несколько часов. Глаза немного припухшие. Еще бы, так прореветься. Хорошо, что Кесседи ничего не заметил. Или заметил, но тактично промолчал.

Волосы снова отросли. Роюсь в ящиках, но ножниц нет. Черт. Ладно, не буду при остальных снимать кепку, как всегда.

Выхожу из ванной, вздыхаю полной грудью. Да, здесь тепло и светло, но в грязном бараке с костром посреди пола было менее опасно, чем сейчас.

Открываю дверь, выглядываю в коридор. Пахнет едой. В желудке противно бурчит.

Выхожу и, как собака, иду на запах. Дверь в одну из комнат приоткрыта. Та, которую заняли близнецы и Попс. Распахиваю.

Вся компания, в том числе и Кесседи, расположилась, по-турецки скрестив ноги, на полу и с аппетитом поедает что-то до жути вкусно пахнущее из картонных коробочек.

— О, Кэм проснулся! — радуется мне Брэд. — Заходи, мы тебе оставили.

Киваю, прохожу. Тоже сажусь на пол.

— Почему не разбудил? — бурчу Райану, оказавшемуся справа.

— Мне показалось, не стоит, — отвечает коротко. Понятно, значит, заметил красные глаза. Интересно, какие причины придумал? Нет, не хочу знать. Тем не менее, не сомневаюсь, что до истинных не додумался.

Кир протягивает мне коробочку с едой. Заглядываю. Кусочки мяса в соусе с овощами. Пахнет божественно, и еще теплое.

Хватаю пластиковую вилку и несколько минут жадно жую. Не могу ни думать, ни говорить, пока не утолю первый голод.

— В Верхнем мире все так живут? — тем временем рассуждает Попс, смотря по сторонам чуть ли не с благоговением. — Все такое новое, красивое. Еда просто объедение. Горячая вода… — он зажмуривается и становится похож на довольного рыжего кота. Разве что, усов не хватает.

— Тут еще даже ремонт не закончен, — отвечает Олаф. — Фред говорил, “верхние” живут в настоящих хоромах с мягкой мебелью и цветами.

— И фонтанами, — бормочет себе под нос Кесседи, но, так как только я решаюсь сесть близко к главарю, никто, кроме меня, этого не слышит.

— Неужели они никогда не мерзнут? — поддерживает разговор Курт, не переставая живать.

— На улице-то, наверно, мерзнут, — высказывается Рид.

Не сдерживаюсь.

— Мы на самой окраине Верхнего мира, — сообщаю, — там, где живет большинство людей, гораздо теплее.

Все замирают, смотря на меня огромными удивленными глазами.

— Кэм, мы о тебе что-то не знаем? — мягко спрашивает Олаф, тоном, каким говорят с умалишенными.

— Много чего, — бурчу и замолкаю. Снова принимаюсь за еду.

— Кесс, правда, мы останемся здесь? — Брэд снова подает голос, отвлекая внимание на себя.

— В этом доме или в Верхнем мире? — толкает Рид Попса в бок локтем, усмехается. — Ты уж точнее вопрос задавай.

— Прекрати, — сухо говорит Райан, пресекая на корню подшучивания над младшим. Рид немедленно тушуется, с преувеличенным вниманием копается вилкой в коробочке. — Я бы хотел, чтобы мы остались, — отвечает главарь на вопрос Брэдли, который, ясное дело, интересует и остальных. — Но пока ничего не решено. Мы должны выполнять требования этих людей, чтобы заслужить право остаться.

— Они тут родились, а нам еще нужно заслужить! — неожиданно зло возмущается Курт.

— Ты чего, щекастый? — притворно пугается Рид, но снова сникает, сообразив, что его шуткам сегодня не рады.

— Так вышло, — спокойно произносит Кесседи, отвечая на восклицание Курта. — Просто так вышло. Люди, живущие здесь, тоже не виноваты, что родились в Верхнем мире.

— Ненавижу! — вдруг всхлипывает здоровяк. — Всех бы поубивал!

У меня кусок становится поперек горла. Террористам даже ничего не нужно делать. Остается только посадить зерна своих убеждений в эту плодородную почву, и смертник, готовый взрывать мирных жителей, готов.

У Курта влажные глаза, лицо красное, ноздри раздуваются.