Рук (ЛП)

— Рук? — я оглядываюсь. В дверном проеме гаража стоит правая рука Джерико, Рауль, смотря на меня с открытым ртом. — Какого хрена ты творишь, мужик? Ты что, серьезно выбиваешь дерьмо из какого-то недоумка прямо перед гаражом? У тебя чертовски, бл*дь, плохие манеры.

Я сплевываю, пожимая плечам.

— Просто некоторые люди не знают, когда нужно отвалить. Это его вина.

Рауль тяжело вздыхает, хмурясь. Он бросает в мою сторону черную застегнутую на молнию сумку, и я ловлю ее на лету.

— Лучше убирайся отсюда, пока этого не увидел босс, — произносит он. — Он сегодня не в очень хорошем расположении духа. Я позабочусь об этом. Сваливай. Давай же.

Я сваливаю, сегодня я стал на десять штук богаче, хотя полностью промок от дождя.

Глава 5 Самоуничтожение

Саша

Нет ничего более раздражающего, чем покупать одну и ту же книгу дважды. Я была так раздосадована, когда мне пришлось идти искать среди телефонных справочников «Семь тайных жизней Джеймса П. Альбрехта», после того как наша встреча с Оскаром подошла к концу четыре дня назад, и не найдя ее там. Именно по этой причине мне пришлось заскочить по пути домой из музея в книжный Barnes and Noble. Хорошо, что я быстрый читатель, потому как осталось всего пару дней до встречи книжного клуба в пятницу, а я просто не могу не прочесть эту книгу. Если я не прочту книгу, то Кайла воспримет это как личную обиду, я уверена в этом на 100%, потому что она не из тех людей, кто так легко прощает поступки подобно этому. Она воспримет это так, будто я заведомо невзлюбила выбор ее книги и поэтому предприняла попытку лично оскорбить ее не только тем, что не прочла книгу, но и тем, что потеряла экземпляр. В конечном счете, ничего хорошего ждать не стоит. Но кроме всего прочего, дело было в том, что я просто ненавижу покупать романы в книжных магазинах. Потому что за прилавком всегда оказывались прыщавые студенты-всезнайки, изучающие Английскую литературу, которые молча смотрят на вас свысока, осуждая ваш выбор книг для чтения, когда сами держат наготове нечто настолько замечательное, прекрасное и достойное Пулитцеровской премии. А так же еще по той причине, что на вас пялятся извращенцы, которые ошиваются рядом с полками книг эротического жанра, и буквально выжидают момента, чтобы увидеть какую книгу вы возьмете. А так же, как выяснилось, нет лучшего места, чем книжный магазин, чтобы к вам подошел какой-нибудь извращенец и обязательно поинтересовался, не хотели бы вы попробовать свингер-отношения [18].

Поэтому увольте меня от этого всего.

Таким образом, я наконец нахожу нужную мне книгу и покупаю ее. Я обхожу странного мужчину с длинным высоким хвостом седых волос, одетого во что-то подозрительно напоминающее белую пижаму, затем игнорирую двадцатилетнего кассира, который смотрит на меня с нескрываемой жалостью. Я отказываюсь от пакета и убираю роман в сумку вместе с чеком, и следующее, что я помню, как уже стою на улице на прохладном успокаивающем воздухе и смотрю на то, как дождь, который лил не переставая на протяжении трех дней, перешел в снег.

Женщина, у которой на голове небрежно одета шапка Санты, встряхивает своей железной банкой, на которой написано «Пожертвования для армии спасения», от чего разносится звон монет, улыбается мне приветливо, в то время как кружится и покачивается под рождественскую музыку, что раздается в портативный мегафон. Я отдаю ей сдачу, оставшуюся от книги, три доллара и один цент, и тороплюсь по улице, чтобы быстрее добраться до дома.

По возвращении домой, я достаю из холодильника немного салата оставшегося ранее и вяло ковыряюсь в нем вилкой, в то время как стою у кухонной столешницы, буравя взглядом мою сумку. Книга находится там, ожидая меня, когда я, наконец, достану ее и дочитаю до конца. Я прочла примерно половину до того, как потеряла книгу, но мне кажется, я не могу собраться с силами в достаточной степени, чтобы дочитать ее прямо сейчас. Не то, чтобы мне не нравилась история или еще что-то. Просто... я не знаю, как объяснить это. Я не могу сосредоточиться, когда сажусь и начинаю читать. Мой разум блуждает совершенно в другом месте, заполненный тысячами других вопросов. И, в конце концов, я обнаруживаю себя обдумывающей события прошлого вместо того, чтобы сосредоточиться на тексте, а прошлое это уж точно не то место, где я хочу проводить свое свободное время. Прошлое опасно, оно полно глубоких ям и темноты. Потеряться в нем будет равносильно причинению невероятной боли.

Пару часов спустя, я, наконец, нахожусь в кровати с долбанной книгой в руках. Я же не могу избегать ее чтения вечно, и, кажется, что пара бокалов вина, которые я выпила чуть ранее за просмотром телевизора, немного притупили мою боль, которая грозила вырваться наружу каждый раз, как я брала в руки гребаную книгу.