Рук (ЛП)

Следующие пятнадцать минут мы едим в тишине, которую кто-то может назвать напряжённой. Но я не считаю перерыв в разговоре неловким. Я считаю его очень развлекательным, особенно потому, что Саша выглядит так чертовски горячо, когда к её щекам приливает кровь. То, как она натыкает стейк на свою вилку — восхитительно. Думаю, она смогла бы хорошо сама себя защитить в уличной схватке, благодаря чистой злобе. Я на грани того, чтобы заговорить, когда подходит очередной официант. Только когда он доходит до нас, оказывается, что это вовсе не официант, а Роберто Барбиери, сам глава семьи Барбиери. Чересчур худой и чересчур высокий, парень всегда напоминал мне карикатуру — преувеличенную версию того, как мог бы выглядеть итальянский воровской босс, если бы был злодеем в графическом романе. И всё же вот он, во плоти, полон жизненной энергии. Он улыбается мне, показывая зубы, складывая руки перед животом, и смотрит на наш полу съеденный ужин.

— А! Стейк. Да, мы готовим хорошие стейки. Замечательно видеть тебя, Рук. Я начинал думать, что ты никогда никого сюда не приведёшь, чтобы насладиться нашей компанией. Все мои другие... друзья... пользуются этим местом так часто, как могут. Ты, с другой стороны...

Я возвращаю его натянутую улыбку.

— Не принимай это на свой счёт. У меня просто не так много друзей.

— Брось. Я ни на секунду в это не верю.

— Нет, это правда. Дело в его раздражающем характере, — говорит Саша. — Никто не выносит находиться рядом с ним больше пяти минут подряд.

Я ничего не могу с собой поделать и громко смеюсь. Она должна знать, что с этим парнем не шутят. Кто ещё подошёл бы к столу и начал говорить с гостями в таком месте? Особенно в таком месте. И он знает моё имя... Он может быть только боссом.

Похоже, Саша Коннор всё-таки достаточно зла на меня, чтобы рискнуть травить меня перед самыми опасными людьми. Она хозяйка своего слова. Роберто усмехается ей, кивая, развеселённый её тоном.

— Но вы покрепче будете, я вижу. Вы сидите здесь с ним как минимум час. Это может быть только любовь.

— На самом деле, это наше первое свидание. Это определённо не любовь.

— И всё же, когда вы смотрите на него, я вижу в ваших глазах огонь.

— Это может быть похоже на огонь, но, уверяю вас, в данный момент это ближе к ненависти.

Роберто небрежно пожимает плечами.

— Если огонь есть, mi’ amore [27]... то он есть.

Глава 13 Катастрофа

Саша

Десерт — наверное, самая идеальная в мире панна-котта, и всё же во рту на вкус она как опилки. Я проглатываю несколько кусочков, а затем откладываю ложку, отодвигая от себя формочку.

— Это кощунство, — говорит Рук. Конечно же, он съел свой десерт за рекордное время.

— Я не голодна.

— Вытяни руку.

— Извини?

— Ты меня слышала. Вытяни руку.

Он кладёт собственную руку на стол, ладонью вверх, и тянется ко мне. Я мгновение смотрю на неё. Почему я должна делать то, о чем он меня просит? Почему я должна подыгрывать этому? Это безрассудная игра, которая может причинить мне непостижимую боль. Последнее, что я должна, так это давать ему руку. Но я устала, и алкоголь в моих венах говорит мне на секунду просто сдаться. Это всего секунда. Сколько вреда можно нанести за секунду? И, кроме того, мы в комнате, полной людей. То, что я держу его за руку, не приведёт ведь к грубому животному сексу на столе.

Я кладу в его руку свою. Как только наша кожа соприкасается, я понимаю свою ошибку. Даже в своём лёгком опьянении я чувствую, как между нами проскакивает искра. Связь невозможно отрицать. Его пальцы переплетаются с моими, и я чувствую, как моё сопротивление тает. Даже после того, что он сказал мне сегодня вечером, я смягчаюсь по отношению к нему, слегка теряя себя. Не особо думая, я крепче сжимаю его пальцы своими, возвращая давление.

— Мы хорошо подходим друг другу, — отмечает Рук. — Думаю, остальные наши части тоже хорошо подойдут друг другу.

— Рук, я не буду спать с тобой...

— Почему нет? Ты не любишь веселье?

— Мне нравится веселье. Я люблю веселье. Но секс для меня не просто веселье. Ты создаёшь обязательство. Своим телом.

— Ты супер-религиозная?

— Нет. Я просто не разбрасываюсь своим телом. Оно имеет ценность. Если бы я шлялась вокруг, отдавая его всем, с каждым разом оно значило бы всё меньше и меньше.

Он гладит большим пальцем вверх и вниз по моему скрученному указательному пальцу, и меня пронзает адреналин. Настоящее сумасшествие то, как у меня от него кружится голова.

— Тогда ладно. Я могу понять, почему ты такое чувствуешь, хоть я и не согласен с тобой. Но я хочу сделать предложение решить эту проблему.

— Какое?

— Предложение.

— Я это поняла. Что за предложение?

— Обычное, — отвечает он. — Предложение пожениться.

— Поже...

Я даже не могу закончить слово. Он не может говорить серьёзно. Он не может быть серьёзен. Или может? На вид он серьёзен. Я пытаюсь выбраться из круговой кабинки, идя длинным путём, чтобы избежать его, но он всё ещё держит меня за руку и не отпускает.

— Куда ты идёшь? — спокойно спрашивает он.

— Подальше от тебя. Ты чокнутый.

— Хорошо, хорошо. Притормози, блин. Я шутил.