Рука Сфинкса

После неловкого знакомства у колодца Сенлин решил, что их проводник страдает от врожденного дефекта или, возможно, стал жертвой травмирующего несчастного случая и именно этим объясняется его тарабарщина. Но теперь обнаружилось, что изъян проводника не уникален. Бессмысленная болтовня звучала повсюду. Для проверки называя имя Марат проходящим мимо ходам, Сенлин слышал в ответ лишь белиберду. Те ходы, что трудились над книгами, даже не оказывали ответной любезности и не смотрели на него, когда он с ними заговаривал, и Сенлин не мог не почувствовать себя немного глупо, как опоздавший на экзамен.

Проводник привел их к лифту. Изнутри кабина казалась изящной, как удлиненный бокал для шампанского. Ход закрыл дверь-гармошку и взялся за богато изукрашенный рычаг. Двигатель над ними запыхтел и затрясся, обдав плечи конденсатом. Кабина начала подниматься. Сенлин раньше никогда не ездил в лифте, и ему стало немного тревожно. Потом он посмотрел вниз, и тревога превратилась в тошноту. Пол был сделан из тонкой кварцевой панели, через которую отчетливо виднелась земля. От страха Сенлин инстинктивно искал, за что бы ухватиться, и нащупал механическую руку Эдит. Она бросила на него испуганный взгляд, как если бы он назвал ее неправильным именем, и Сенлин отпустил руку так же быстро, как и схватился за нее.

Они высадились на верхнем этаже Зоопарка, где длинные занавески закрывали вход в каждую клетку, мимо которой случилось пройти. Их путешествие подошло к концу в открытой клетке, отгороженной от соседних плотным театральным занавесом.

Помимо вездесущих стопок книг, в комнате стояли две небольшие кровати и стол со стульями. Атмосфера была довольно уютной, но этого не хватило, чтобы забыть о главном: они внутри клетки, что вот-вот захлопнется.

Эдит многозначительно взглянула на Сенлина и положила руку на эфес меча. Ее незаряженный пистолет потерялся в колодце, но это не имело значения. Она не раздавала пустых угроз, в ее осанке не было бахвальства. Она не позволила бы бормочущему проводнику закрыть дверь в клетку, чего бы это ни стоило. Зная, что случилось в последний раз, когда она оказалась в заточении, Сенлин не мог ее обвинять.

Должно быть, ход почувствовал ее волнение, потому что поднял обе руки, как будто сдаваясь, и сказал:

– Марат, Марат.

На мгновение Сенлин подумал, что ход самого себя называет Маратом, и преисполнился отчаяния: ведь это бы означало, что с хозяином не удастся объясниться. Затем они услышали приближающийся скрип, и ход расплылся в улыбке. Скрип представлял собой фразу из трех восходящих нот, которые повторялись снова и снова, словно песня влюбленной птицы.

Затем источник скрипа появился на пешеходной дорожке снаружи камеры. Это был мужчина в инвалидном кресле. Бритоголовый, в простой рубахе – в каком-то смысле самый обычный ход. Его улыбка излучала уверенность и добродушие. Несмотря на то что он был среднего возраста, его бледная кожа светилась жизненной силой, и этого впечатления не умаляли ни инвалидная коляска, ни плед, покрывающий ноги. Его лицо обладало теми идеально симметричными чертами, которые часто находят отражение в искусстве, но редко встречаются в природе.

– Добро пожаловать, – тепло сказал он. – Полагаю, вы ищете меня. Я Люк Марат.

За отважным порывом слишком быстро последовало трусливое сожаление, и это стало для Адама неожиданностью. Поначалу, призвав монстра стуком по корпусу корабля, он почувствовал себя очень мужественным человеком. Но когда тварь развернулась и помчалась к нему, героический дух испарился, и теперь ему хотелось лишь убежать и спрятаться.

Он отступил к пролому в перевернутом судне. С качающимся фонарем в руке соскользнул обратно в каюту по склону песчаной дюны. Скелеты, которые раньше казались жуткими артефактами, теперь выглядели зловещими наблюдателями.

Он заметался в поисках чего-то большого и тяжелого, чтобы перегородить вход.

Он ничего не мог использовать в качестве баррикады. Здесь не было ничего, кроме конфетти из вещей мертвецов.

Деревянные стены каюты загрохотали от тяжелого удара. Адам забрался на перемычку двери, что вела на палубу, и попытался ее отодрать, но, когда корабль перевернулся, ее придавило намертво, и у него ничего не вышло.

Почему он покончил с собой, чтобы спасти Ирен – женщину, чья смерть всего несколькими месяцами ранее показалась бы ему непримечательной и, учитывая ее жестокую профессию, неизбежной?

Он учуял смрадную землистую вонь, прежде чем увидел зверя. Черная морда, заостренная, словно палец, появилась из-за края пролома. Дрожь пробежала по ногам и рукам Адама. Стеклянные стенки фонаря задребезжали в металлическом корпусе.

Испуг от близости твари неожиданно наделил Адама мгновением ясности. Он понял, зачем отвлек зверя от Ирен. Старая амазонка, какой бы она ни была неотесанной, любила Волету. И хотя Адам не понимал ее привязанности, он не раз видел ее силу. И он знал: сестра будет в большей безопасности с Ирен, чем с ним. Ему пришлось столкнуться с неудобным фактом, которого не в силах избежать ни один старший брат: сестра в нем больше не нуждалась.