Руками не трогать

– Нет, не от сглаза. Но корни у этого поверия – повязывания нити – древние. Такая традиция есть у многих народов. – Лейла Махмудовна рассказывала так, что Гуля едва не запрыгнула ей в рот. – Желание сбудется, когда повязанная на запястье нить порвется. Протрется.

– А любое можно загадывать? – ахнула Гуля.

– Нет, только на личное счастье. Семья, муж, дети. Проще говоря, выйти замуж. Как только нить порвется, значит, скоро будет свадьба, которая подразумевает и остальное женское счастье.

– Так разве счастье в муже? – удивилась Гуля.

– Сейчас, возможно, и нет. Но раньше женщина обретала счастье, находя себе мужа.

– И чего, правда действует? А мне можно тоже такую нитку? А что за нитки? Обычные или шерстяные? А то я тут руку растянула, так тоже с шерстяной ходила, от растяжения, говорят, помогает. Ничего вроде, прошло. Только я ж не знала, что еще желание надо загадывать. И я, дура, сама ее сняла, когда рука зажила, а надо было бы еще поносить, да? Как вы считаете, Лейла Махмудовна? – Гуля была возбуждена новым народным рецептом.

– Лейла, ну что вы девочкам голову забиваете чепухой? – улыбнулась Берта Абрамовна.

– Чепуха, не чепуха, а хуже точно не будет, – строго ответила Лейла. – Еленочка, вы мне всегда так помогаете. Я понимаю, что замучила вас своими просьбами. Поэтому считайте эту нитку простой благодарностью. Подарком. Безделушкой от сумасшедшей бабки, которая каждое утро ищет свои туфли. Можете просто забыть о нитке. Не хотите, не верьте. Но кто знает, какие приметы сбываются, а какие нет. Никто не знает.

– Спасибо, – ответила Елена Анатольевна. – Я буду носить.

– Так, может, нитку-то подрезать слегка ножницами? – опять встряла Гуля. Она произнесла ножница́ми, с ударением на «а», но ее никто не поправил. – Чтобы скорее замуж-то выйти? А то ведь Елена она такая, аккуратная. Может долго носить!

– Нить порвется в свое время. Не нужно торопить события, – ответила Лейла Махмудовна.

– Ладно, Лена, я на тебя посмотрю. Если сработает, и ты замуж выскочишь, так я целый клубок куплю и вся обмотаюсь, – захохотала Гуля. – Но я бы на твоем месте ножницами-то почикала немножко…

– Ну что, по домам? – с надеждой спросила Ирина Марковна. – Берта Абрамовна, мне бы пораньше сегодня. Я хоть Лешку из сада успею сама забрать – воспитательница давно просила зайти.

– Хорошо, конечно, идите, – махнула рукой главная хранительница.

– Ой, спасибо! И это, я завтра можно на полчасика задержусь? Да? Муж завтра во вторую смену, так я хоть утром с ним побуду. А то ведь загуляет, гад. Я его знаю!

– Ах, задерживайтесь, пожалуйста, только избавьте меня от интимных подробностей, – отмахнулась Берта Абрамовна.

– А что такого? Это ж нормально, – удивилась Ирина Марковна, обводя взглядом стол в поисках поддержки.

– Кстати, а где Борис? Надо ему сказать, чтобы в подвал заглянул перед уходом. Проверил все. – Берта Абрамовна начала нервничать.

Только сейчас все заметили, что Бориса за столом не было. Про него забыли, сосредоточившись на Михаиле Ивановиче.

– Опять свою радиацию меряет небось. Или импотенцию лечит, – отмахнулась Гуля и начала собирать тарелки.

Тут двери буфета открылись и на пороге появился Борис. Он стоял, широко расставив ноги, раскинув руки, и пытался что-то сказать, но издавал только стон. Вид у него был не то чтобы взволнованный больше обычного – Борис был в панике. К тому же у него вырывались странные звуки – то ли всхлипы, то ли выдохи с отхарканиванием – проявление нервного тика. Можно было подумать, что он поперхнулся или еда попала не в то горло, но Берта Абрамовна знала, что эти непроизвольные хрюканья – знак того, что Борис очень волнуется.

– Что? Что? – Берта Абрамовна застыла на месте.

– Все! – наконец смог на выдохе сказать Борис. – Все!

– Что случилось? Экспонаты? Опять потоп? Не молчите! – Берта Абрамовна схватилась за стол.

– Ртуть! – даже не воскликнул, а кукарекнул Борис. – Разлив ртути!

– Что-о-о? – Гуля уронила тарелки.

– Ртуть? Откуда? – Снежана Петровна потянулась к бутылке водки и плеснула себе то, что оставалось на донышке.