Руки моей не отпускай

– Я закрытый человек. Все верно, – подтвердила со всей серьезностью Ася. – И хоть мое руководство постоянно настаивает, а порой и нервно требует сделать шикарное эксклюзивное интервью для родного канала и рассказать наконец о своей жизни, я всячески этого избегаю. – И доверительно пояснила: – Мне неинтересно, как это говорится в нашей среде, «хлопотать лицом» и удовлетворять горячее любопытство людей открытым доступом к моей личной жизни. Я не хочу, чтобы общественность была посвящена во все ее нюансы и подробности, предпочитаю довольствоваться просто хорошо и качественно сделанной работой. Ведь, согласитесь, есть существенная разница между славой и скандальной известностью. А это абсолютно неизбежно, когда ты открываешь публике свою частную жизнь, потому что все то, что нормально и является простыми житейскими ситуациями у обычных людей, становится суперскандалом у знаменитостей. Поскольку, если, скажем, разводятся ваши соседи, то это никого не волнует, кроме их родственников и в особо тяжких случаях адвокатов. А вот если разводится человек медийный, то из этого обязательно раздуют суперскандал, устроят ток-шоу на всех каналах, обольют его грязью, раскопают какую-нибудь пикантную подробность в прошлом. И вот начнут полоскать его имя, выясняя, насколько он сволочь и до какой степени виноват в этом разводе. Мне это все претит и совершенно не нужно. – Она, задумавшись, посмотрела в иллюминатор на удаляющуюся заснеженную землю внизу, снова повернулась к Василию и продолжила не объяснять, а, скорее, делиться: – Мой муж – известный продюсер, и вся его жизнь публична до марки любимых трусов. Первое время, когда мы стали жить вместе, у него просто выносило мозг от того, что я отказывалась душевно раздеваться перед народом и рассказывать свою биографию. Но надо отдать ему должное: он держал данное мне слово и никогда ничего не рассказывал обо мне. Но очень скоро Семен прочухал и определенную выгоду этого моего глухого молчания и закрытости. Дело в том, что он-то как раз любитель порассказывать про себя и про свою жизнь, преследуя две цели: во‐первых, ему нравится давать интервью, а во‐вторых, он с удовольствием делает из этого деньги, все превращая в бизнес. Например, Галантов настолько виртуозно обыграл мою скрытность, расписав скромность и принципы своей жены, вызывавшие в нем великое уважение, что создал мне тем самым некий особый загадочный имидж, эдакий бренд высшей пробы, вызывавший у публики еще более горячий интерес к моей личности. Зато про свою жизнь, не смущаясь, рассказывал все, что придумает его буйная фантазия. Говорил о том, что его взрослые дети обожают его нынешнюю жену и находятся с ней в прекрасных отношениях. Почти не врал, – иронично усмехнулась Ася. – Чего бы мне не находиться с ними в прекрасных отношениях, если я ни разу в жизни с ними не встречалась и не разговаривала? Какие еще отношения можно с полной уверенностью назвать прекрасными?

Ярославцев, внимательно слушавший ее, легко рассмеялся, но не удержался и спросил с полуутвердительной интонацией:

– Вы же развелись с мужем? Он об этом с большой печалью рассказал в интервью нескольким каналам, но без каких-либо подробностей. Так, обтекаемо: «Мы остались близкими и верными друзьями». – И произнес чуть тише, с явной тревогой в голосе: – Он вас не обидел?

– Да нет, что вы, – уверила его Ася. – Мы даже ни разу не скандалили с ним за всю совместную жизнь. Ну так, чтобы всерьез, до развода и битья посуды. Выясняли, бывало, отношения, но как все семейные пары, и то без повышенных тонов и криков. И на самом деле расстались друзьями, но я бы не сказала, что близкими.

– В соцсетях вы не присутствуете, я искал, – сменил тему Василий. – Хотя, может, под другим именем или ником каким?

– Вот уж нет, – усмехнулась Ася. – Соцсети – это совершенно не моя история. – И пояснила свою позицию: – У меня практически нет свободного времени. А тратить то, что есть, не на себя и свою жизнь, а на просмотр ленты и фотографий каких-то совершенно чужих, незнакомых мне людей, наблюдать чужую придуманную жизнь и читать рассказы о том, что делают люди, как живут, что едят и как лечат мозоль на большом пальце, мне категорически не хочется. Зависать с телефоном, бесконечно проверять, сколько лайков тебе прилетело, читать комментарии, оценивая свою значимость по количеству подписчиков, – это полный бред, с моей точки зрения. Я слишком хорошо и с уважением отношусь к себе, к своим родным и друзьям, чтобы безостановочно эсэмэситься. Предпочитаю живое общение, стараюсь как можно меньше писать сообщений, а почаще звонить и разговаривать, выставляю в напоминалках все важные даты и время просто для короткого звонка без повода, чтобы узнать, как у них дела, и доложить о своих.

– То есть, – покивал Ярославцев, соглашаясь со всеми аргументами, что она перечислила, – предпочитаете полноценно жить, а не участвовать в чужой жизни.

– Красиво сказали, – поджала губки, сдерживая улыбку, Ася и подначила: – Но вас, Василий Степанович, я в сетях как-то тоже не обнаружила.