Руки Орлака

Он был похож на загримированного и переодетого Жана Марея. Но откуда эти мешки под глазами, эти страшные стигматы? Неужели всего-навсего растушеваны карандашом?

Все четыре свидетеля этой странной очной ставки поочередно взирали то на Марея, то на грабителя, и различия проявлялись для них все отчетливее. Да, определенное сходство между этими двумя мужчинами имело место, но и только.

Жильберта уже бросилась в объятия жениха и уткнула мокрое лицо в его белый галстук с жемчужной булавкой, когда Лионель, указав пальцем на грабителя, гневно спросил у Марея:

– Кто этот человек?

– Альбер Леон Бескар по прозвищу Фредди Уж! – чистым, насмешливым голосом ответил Жан Марей. – Фредди похож на меня как брат, особенно в темноте, особенно когда нас не видят рядом. Вот и все.

Нежно отстранив Жильберту, он прошел в кабинет. Благодушие исчезло с его лица, которое приобрело новое, прежде никому не знакомое властное выражение.

– Ну и чего же, Фредди, ты ждешь? Почему не распиливаешь сейф? Мы тебе помешали? Продолжай, мой друг, продолжай.

Паяльник горел непрерывным жадным пламенем. Фредди, не издав ни звука, опустился на колени и взялся за аппарат.

Мадам де Праз схватилась за грудь и вскрикнула не своим голосом:

– Нет, мсье, не нужно!.. Остановите его!

Она пошатнулась и упала бы, не подхвати ее Лионель.

– Тогда дайте мне ключ, – потребовал Жан Марей. – Тот ключ, с которым вы никогда не расстаетесь.

– Для чего он вам, мсье? Мы с Лионелем вас обманули. Никаких бумаг на предъявителя в этом сейфе нет… Там именные сертификаты.

– В этом я даже не сомневался! Вы никогда не допустили бы подобной беспечности. Но все же откройте сейф, мадам, – откройте сами, так будет проще. Меня интересуют вовсе не ценные бумаги.

– Не стану я его открывать! – Побледневшая мадам де Праз снова поднесла руку к груди, выдавая этим жестом местонахождение ключа. – Там, внутри, письма… письма, которыми я не имею права распоряжаться, потому что они не мои.

– Ха-ха! Компрометирующие письма, верно? И адресованы они…

– Мне! – выкрикнул Лионель. – И полагаю, вы знаете, кем они были написаны.

– Отоприте сейф, мадам! – повторил Жан Марей.

– Нет, – отрезала графиня, к которой постепенно возвращались хладнокровие и бесстрашие.

– Начинай, Фредди!

Искривив губы в усмешке и словно упиваясь всем тем, что ему довелось услышать, Фредди сжал в руке горелку и угрожающе приблизился к сейфу.

Лионель черкнул на страничке, вырванной из блокнота, несколько строк и протянул ее Жану, не выпуская, однако, из рук. Марей прочел следующее:

Пусть эти письма и не сильно компрометируют память мадам Лаваль, полагаю, Жильберте лучше не читать их. Тетя Жанна пыталась наставить меня на путь истинный, когда я с него сошел. Однако тайна, которой она окутала свое доброе дело, придает ему некоторую двусмысленность. Зачем же ее раздувать? Оставьте сейф и эти письма в покое, иначе Жильберта сейчас узнает все то, что ее мать писала мне тайком, а Вы ведь именно этого желаете избежать, потому-то и пытаетесь завладеть письмами. Если Вы их возьмете, Жильберте будет только хуже! Я заставлю Вас показать их ей, а затем истолкую по-своему.

Прочитав записку, которую ее автор по-прежнему сжимал в пальцах, Жан Марей на несколько мгновений задумался. Поочередно взглянув на Лионеля, мадам де Праз, Жильберту и стоявшего чуть позади Обри, он скомандовал:

– Подожди немного, Фредди! Вы все же откроете сейф, графиня.

– Посмотрим.

– Откроете, другого выхода у вас нет. А вы, мсье, не выдадите тайну, заключенную в этих письмах. Мне достаточно будет пяти, самое большее десяти минут, чтобы заставить вас обоих передумать. За это время вы поймете нечто такое, о чем даже не догадывались… как и эта вот обезьяна, скромно держащаяся в сторонке… Обри, кажется? Да, вижу, я не ошибся.

Сейчас вам придется прослушать небольшой рассказ – рассказ о деле куда более сложном, чем оно всем казалось.

Глава 20 Карты раскрыты!

– Включить «тайну Люверси» в коллекцию уже разгаданных мною загадок, – спокойно начал Марей, – мне пришло в голову после разговора с моим другом, мэтром Фейяром. Смерть вашей матери, Жильберта, изначально показалась мне странной и непонятной. Мой разум с трудом воспринимал обстоятельства этой трагедии – во всяком случае, те, в которые меня посвятили. Я счел невероятным, что змея вела себя подобным образом без вмешательства человеческой воли. Но как именно эта воля воздействовала на гадюку? Таким был первый вопрос, который я себе задал.