Руки Орлака

Величайший детектив в мире

Прокурор Республики, состоящий при расположенном в Белле[141] суде высшей инстанции, прибыл в замок Мирастель в восемь утра. Его встречали мсье д’Аньес и окружной комиссар Жером. Представившись, Жером тут же объяснил, что мсье д’Аньес, его старый друг, пригласил его на несколько дней в Мирастель и что, присутствуя здесь при столь трагических обстоятельствах, он позволил себе дать жандармам кое-какие советы…

– Даже не знаю, как вас и благодарить, – любезно заявил магистрат[142].

Сержант, уже установивший основные факты и державший наготове свою записную книжку, уточнил:

– Господин окружной комиссар главным образом рекомендовал нам до вашего появления, господин прокурор, держать все в тайне. По его указанию мы прекратили любое сообщение между замком и внешним миром сразу же, как прибыли на место преступления. Доктор тоже все еще здесь.

Прокурор одобрительно кивнул, хотя, вероятно, и не совсем понял, чем был вызван столь строгий приказ хранить молчание.

– Ваш рапорт… – сказал он, обращаясь к бригадиру.

– Сию минуту, господин прокурор. Утром, на рассвете, господин д’Аньес – он приехал на автомобиле, тогда как господин окружной комиссар оставался здесь, – попросил нас отправиться в его замок Мирастель, чтобы констатировать насильственную смерть семнадцатилетней служанки по имени Агата Сезарина Эньяз…

В кабинет мсье д’Аньеса вошла пожилая женщина. Прокурор сидел за столом, его секретарь – сбоку, мсье д’Аньес и комиссар Жером занимали стоявшие чуть в стороне кресла.

Мертвенно-бледная от страха старушка, сопровождаемая жандармом, сделала еще два-три шага и остановилась посреди комнаты.

– Вам нечего бояться, – сказал ей прокурор. – Садитесь. Вы ведь – мадам Рюмле, вдова, тетушка Агаты Эньяз?

– Да, мсье, – двоюродная. Что с ней случилось?

– Вчера, в воскресенье, вы видели вашу племянницу?

– Нет, мсье. Однако я очень рассчитывала, что госпожа д’Аньес разрешит ей сходить в деревню, чтобы провести там со мной какое-то время. Эти господа прибыли из Парижа в среду. Малышка забежала обнять меня в четверг утром, а потом, стало быть, я повстречала мадам д’Аньес, которая сказала мне, что Агата прекрасно справляется со своими обязанностями, что она ею очень довольна, пусть Агата и чересчур уж кокетка… Мадам д’Аньес обещала дать ей в воскресенье выходной…

– Этот выходной ей и был предоставлен, мадам. Агата имела в своем распоряжении весь день, пока мсье и мадам д’Аньес и их гости совершали автомобильную экскурсию и должны были вернуться уже за полночь. Другие слуги видели, как она спустилась в деревню вскоре после отъезда хозяев. Должно быть, она свернула с дороги.

Помрачнев, старушка пробормотала:

– Мне говорили, что ее вроде как видели гуляющей здесь, в горах, с Фредериком Марку́…

– Это ее любовник?

– О! Я вовсе не это имела в виду! Хвала Небесам, я сама ее воспитала! Она порядочная девушка – уж в этом я вам ручаюсь! Прогуляться с ухажером – да, возможно. Но ничего более. Что касается Фредерика, то он, насколько я знаю, ей нравится. И это печально, потому что он скверный юноша!.. Но скажите же наконец, что случилось с Агатой, умоляю вас!..

Немного поколебавшись, прокурор ответил:

– Вам все скажут, мадам. Пока же прошу вас выйти.

* * *

Губы Фредерика Марку, представшего перед прокурором вслед за тетушкой мадемуазель Эньяз, были искривлены вымученной улыбкой. Это был невысокий, крепко сбитый темноволосый парень с живым взглядом.

– Марку, я пригласил вас сюда для того, чтобы вы сами рассказали, как провели вчерашний день.

Молодой человек, переминавшийся с ноги на ногу, ответил не сразу.

– Если вкратце, мсье, – сказал он наконец, – то я гулял в горах.

– Один?

– С Агатой Эньяз – она служит горничной здесь, в замке.

– Действительно, вас видели с ней – издали.

– Это уж я не знаю, – простодушно ответил Марку. – Но мы ни от кого не скрывались и не сделали ничего плохого. С тех пор как Агата уехала в Париж со своими хозяевами, я поддерживал с ней отношения. Мы переписывались… А вчера, значит, так как у нее был выходной, мы встретились тут, неподалеку. Стояла, как вам известно, чудесная погода. Мы направились к риге и там перекусили тем, что я захватил с собой. Потом поднялись на вершину, к кресту, потому что Агате больше нравилось ходить, чем просто сидеть рядом со мной, ну а как стало смеркаться, спустились. Она хотела вернуться раньше этих мсье и дам, уехавших на экскурсию в Шамони. У нее были ключи от калитки. Повторяю: мы не сделали ничего плохого. Я в курсе, что Агата еще несовершеннолетняя, и я порядочный человек, как и она – порядочная девушка.

– Ради вас она надела свое лучшее платье. Она выглядела кокетливо?..

– Да в чем, собственно, дело? К чему эти вопросы?..

– Может, на ней были какие-то украшения?..

– Украшения! – изумленно воскликнул крестьянин. – Украшения? Я помню лишь ее кольцо – маленькое такое колечко, доставшееся ей от матери.