Руки, полные пепла

– В полном. Злится из-за задержки.

Персефона знает, когда Аид «злится» – это тьма и смерть для всех вокруг. Колкие звезды мрака и рычащего пламени, что отражаются в глубине всех трех пар глаз верного Цербера.

Персефона знает, Аид вернется, как только сможет. А если возникнут препятствия – он их уничтожит.

– Еще кое-что, – Гипнос медлит. – Твоя мать здесь. Хочет «выпить чая с любимой дочерью».

– И как только узнаёт, когда Аида нет? – вздыхает Персефона. И берет еще одну ленту. – Пусть подождет.

Гадесу никогда не снились сны.

До того момента, пока он не встретил Персефону.

Он даже не знал, что это такое, хотя Гипнос тонко улыбался и рассказывал, что это похоже на реальность, но и отличается, может быть как приятным, так и не очень.

Но Гадес в то время почти не появлялся в мире людей, правил в Подземном царстве и оставался смертью, далекой, но неумолимой. Пока не появилась Персефона – всегда бывшая куда ближе к людям, чем он сам. Они многому учились друг у друга, и именно Гадес первым сказал, что им незачем постоянно сидеть в Подземном царстве, когда вокруг целый мир.

Тонкие пальчики Персефоны гладили ребра Гадеса в постели, пахнущей цветами и смертью. И Сеф рассказывала, что такое сны, какие они бывают. Гадесу хотелось разделить с ней это – и, хотя одинаковых снов они не видели, свои сниться ему все-таки начали.

В них он видел Персефону, когда они не были вместе. В те десятилетия, когда он ожидал ее. Гадес сам не мог сказать, такие сны – благо или проклятие.

Магические видения Гипноса всегда оставались глубокими и приятными. Вот и в этот раз Гадес не запомнил, что происходило, но он видел Подземный мир, увитую слабо мерцающим темным плющом беседку. Кажется, там был Цербер, он вилял коротким хвостом, а из всех трех пастей капала слюна. И Персефона, размытое очертание, но ее смертные тела оставались похожими. Рыжие волосы, большие глаза и прикосновения, которых Гадес жаждал всегда – и никогда не путал ни с чьими другими.

Он проснулся и тоже увидел Персефону. Моргнул несколько раз, прогоняя последние ошметки сна. Но Сеф не исчезла – она почти тонула в потрепанном кресле, неестественно прямая в корсете, теребящая прядь волос. Перед ней, прямо на столе, сидел Амон и что-то рассказывал.

Голос шелестел негромко, как будто они боялись потревожить Гадеса. Хотя от насланного сна вряд ли что-то могло разбудить раньше времени. Ни Амон, ни Персефона пока не заметили, что он проснулся.

Софи, поправился Гадес. Она еще не вспомнила истинную себя. Софи.

Красивое имя, но отзывалось чем-то глубоким и ноющим. У них и так-то может быть немного времени в этом воплощении, а тут еще потеря памяти.

Рядом тихонько заскулил Цербер и ткнулся мокрым носом в лицо Гадеса, тут же начав бесцеремонно его вылизывать.

– Отстань, – отмахнулся тот, садясь на диване, который протяжно скрипнул. – Веди себя прилично, Церби.

Маленький обрубок хвоста добермана нещадно мотался из стороны в сторону.

– О! Как спалось? – поинтересовался Амон.

– Сколько я проспал?

– Около часа. Может, чуть больше. Гипнос явно не расщедрился на магию.

– Я его убью, – мрачно пообещал Гадес.

И он имел в виду именно это. От глухих негромких слов температура в комнате, кажется, упала на несколько градусов, а Софи поежилась и невольно обхватила себя руками:

– Но у него наверняка были причины?

Гадес вспомнил молчаливого Стива, глаза которого загорались, едва он заговаривал о Молли. Впервые за многие сотни лет. И Гадес осознавал, что хоть и злится, но отлично может его понять – что он сам стал бы делать, если бы кто-то угрожал жизни Персефоны?

– Были, – неохотно признал Гадес. – Его шантажировали. Поэтому стоит найти Гипноса и выяснить, что он знает.

– Позвони? – предложил Амон.

Но Стив не возьмет трубку. Даже если Гадес на него не злится, с прощением самого себя у Гипноса точно возникнут проблемы. Он будет чувствовать себя виноватым.

Он предал друга.

Он предал короля.

Но Гадес знал отличный способ найти любого, принадлежащего Подземному миру. А Гипнос ему хоть и не полностью, но принадлежал. Потрепав Цербера по голове, Гадес заглянул в его карие глаза:

– Возьмешь след?

Цербер мог найти почти кого угодно – и уж точно и без проблем того, кто сам частично Подземный мир. Уши добермана встали торчком, но потом внезапно опали, и Цербер посмотрел на Гадеса виновато.

– Кажется, у него проблемы с нюхом, – проворчал Амон.

Гадес покачал головой:

– Нет, след он возьмет, но позже. Сейчас у Цербера проблемы с воплощением в этом мире. Он провел тут слишком много времени. Что, дружок, ты все время здесь сидел?