Руки прочь от Миссисипи

— Ах, у меня такая отвратительная простуда. Как вы полагаете, доктор, не поможет ли такое печенье и мне тоже? Ну просто ни в какую не могу избавиться от этого насморка.

— Где же вы его подхватили? — спросил доктор, возвращая Эмме чисто вылизанное блюдечко.

Госпожа Штрицель вздохнула.

— Ох, на похоронах. Честное слово, следовало бы запретить устраивать похороны в дождливую погоду.

Она чихнула.

— На похоронах? — переспросил доктор Кнапс. — На чьих же? Иоганна Клипербуша?

— О нет! — Госпожа Штрицель похлопала Барнабаса по лоснящейся спинке. — В тот день стояла прекрасная погода. Ведь Клипербуш всегда соблюдал правила приличия. Нет, мы хоронили собаку. Скончалась такса моей лучшей подруги.

— Вот как. — Кнапс бросил на Эмму разочарованный взгляд и вставил в уши стетоскоп. — Раз вы уже здесь, фрау Штрицель, я заодно ещё раз основательно обследую Барнабаса. Вы не возражаете?

— Естественно, не возражаю. — Госпожа Штрицель пристально оглядела Эмму с головы до ног. — У малышки и в самом деле неплохо получается, доктор. Кем же ты хочешь стать? Ветеринаром?

— Правильно, — ответила Эмма. — А вы? Какая у вас профессия?

— Я? — Госпожа Штрицель засмеялась. — Я дослужилась всего лишь до экономки.

— Фрау Штрицель работала у старого Клипербуша, — объяснил доктор.

— Ах у этого! — воскликнула Эмма. — У которого лошадь. Вы и с племянником его знакомы?

— Естественно, знакома. — Госпожа Штрицель достала из сумочки следующий платок. — Очень приятный мужчина. Такой ухоженный и — как бы это сказать — энергичный. Да, вот подходящее слово. После смерти Клипербуша он приехал ко мне с цветами и спросил, не захочу ли я продолжить работать у него, когда он унаследует усадьбу. Но я сказала «нет». Я достаточно наработалась в своей жизни. Теперь хочу заботиться об одном только Барнабасе.

Эмма с доктором обменялись быстрыми взглядами.

— Вот как? — Доктор Кнапс осматривал зубы Барнабаса. Тут пёс начал рычать, и доктор поспешно захлопнул его пасть. — Может быть, вы ещё раз обдумаете его предложение. Ведь этому Гансману понадобится помощь, если он унаследует такое большое имение.

Госпожа Штрицель улыбнулась так, словно ей было известно о жизни чуточку больше, чем другим.

— Вот именно: если! — многозначительно протянула она. — Полагаю, что здесь выйдет маленькая неожиданность.

Она высморкалась.

— Что за неожиданность? — спросил доктор Кнапс.

Но госпожа Штрицель замотала головой.

— Нет-нет, большего я вам открыть не могу, правда.

— Но Аллигатору вы ведь рассказали! — выпалила Эмма.

Это вырвалось у неё само собой. Просто так. Помимо её воли.

Эмма испуганно сжала губы, но было, конечно, слишком поздно.

Доктор Кнапс вздохнул и принялся осматривать уши Барнабаса. Госпожа Штрицель огорошенно уставилась на Эмму.

— Какому ещё аллигатору? — спросила она.

— Альберту Гансману, — пробормотала Эмма, не глядя на неё. — Племяннику Клипербуша.

Госпожа Штрицель покраснела и засопела в платок.

Доктор Кнапс дал Барнабасу несколько собачьих сухариков и поднял взгляд на его хозяйку.

— Вы действительно ему что-то рассказали? — спросил он.

Госпожа Штрицель продолжала сопеть.

— Дора! — строго сказал доктор Кнапс. — Вы что-нибудь рассказывали племяннику Иоганна Клипербуша о завещании его дяди?

— Ну… да! — Госпожа Штрицель всё утирала покрасневший нос. — Да, рассказала. Когда он появился у меня на пороге в третий раз, опять с таким роскошным букетом цветов… ну, таким, знаете, в целлофане… и спросил, не захочу ли я у него работать… Тут я ему об этом и рассказала. Чтобы он не тратил столько денег понапрасну и чтобы он в конце концов оставил меня в покое.

— Что вы ему рассказали? — спросил Кнапс.

Эмма затаила дыхание.

— Что он совершил большую ошибку, — пролепетала госпожа Штрицель.

— Какую ошибку?

Госпожа Штрицель поправила красный ошейник Барнабаса.

— Что продал кобылу Клипербуша Долорес Блюментрит. Вы же знаете эту женщину с кучей собак. Такого я бы Барнабасу не пожелала. Я вот живу только ради него одного.

— Ну и? — Доктор Кнапс понемногу начал терять терпение. — Что же, ради всех святых, такого ужасного в том, что племянник Клипербуша продал ей кобылу?

Госпожа Штрицель сердито взглянула на него.

— Не понимаю, доктор, с какой стати я вам ещё и это рассказывать должна.

Кнапс снова вздохнул. Он снял толстяка Барнабаса со стола и поставил на пол.

— Дора, позвольте мне представить вам внучку Долли Блюментрит. Эмма — новая владелица кобылы Клипербуша, и вот уже несколько дней Альберт Гансман пытается всеми правдами и неправдами снова отобрать у неё эту лошадь. Скажите нам почему?! Пожалуйста!

Госпожа Штрицель наморщила лоб.

— Батюшки! — простонала она. — Да откуда же мне было знать!

Она вынула свежий платок и ещё раз прочистила нос. Потом устремила взгляд на Эмму и произнесла:

— Он лишится своего наследства. Если у него не будет этой лошади, он останется ни с чем.

— О нет! — пробормотал доктор. Он потёр лоб и обнял Эмму за плечи. — Это хуже, чем я опасался.

Барнабас с интересом обнюхал ботинок Эммы и лизнул его.

— Вы уверены, Дора? — спросил доктор. — Совершенно уверены?