Руки прочь

Сегодня Олег, повинуясь какому-то внутреннему голосу, изменил маршрут, обогнув свой дом, а потом соседний. Ноги вынесли его к стадиону общества «Трудовые резервы». Сюда он мальчишкой бегал играть в футбол с друзьями, затем ходил на тренировки в спортивную школу. Доступ на большое поле с травяным газоном был ограничен и зависел от того, кто из сторожей нес дежурство. Зато с малых, грунтовых полей никто никого не гонял. Здесь тоже стояли ворота, правда, поменьше размером, переносные, и постоянно разыгрывались более или менее людные, но неизменно жаркие баталии.

Конечно, сыграть на большом поле с разметкой было пределом мечтаний. Перед всамделишными матчами на его ворота натягивали сетку, которая с тыльной стороны, по углам, крепилась к мощным кольям, выкрашенным черной и белой краской, под зебру. О, то был волшебный, ни с чем не сравнимый звук, когда мяч после плотного удара врезался в нее…

Похоже, визит Олега пришелся на время, свободное от тренировок или чьих-то занятий физкультурой. Видимо, поэтому и сторож после обеда в пятницу был настроен благодушно. Протиснувшись через известную ему дыру в заборе, Олег увидел возле ближних к нему ворот группку ребят. Те, кажется, разделились на две мини-команды, а вратарь был один и отдувался в двойном объеме.

Сетки на воротах не было, но громкие крики свидетельствовали о высоком накале борьбы. Шагая наискосок от дыры, через сектор для прыжков в длину, странник во времени вдруг остановился, как вкопанный. Мяч, отбитый вратарем, перелетел через перекладину и покатился навстречу Олегу. За ним бежал сам голкипер в потрепанной, со следами падений, мастерке с засученными по локоть рукавами, трико и кедах. Олег не мог не знать его.

«Смотрю в тебя, как в зеркало», – мелькнула в сознании строчка из песни. Перед ним был он сам, пятнадцатилетний ученик восьмого «Б». Растрепанная, давно не стриженая шевелюра, царапина на щеке, коричневый ботиночный шнурок на шее (так, чтобы не потерять, он носил ключ от квартиры), отцовские старые утепленные перчатки (настоящие футбольные оставались жутким дефицитом, их было не купить). А глаза… глаза горели азартом.

Олег рефлекторным движением ноги остановил катившийся мяч.

– К «Евро» готовитесь? – он хотел пошутить, но его голос предательски дрогнул.

– К чему? – не понял юный вратарь.

– К чемпионату Европы, – Олег переключился на прежнюю терминологию.

– А… Ну нет, наши ведь не едут.

– За кого тогда болеть будешь? – задал еще вопрос взрослый Олег, заранее зная ответ, и легонько пнул мяч от себя – самому себе.

– Не решил пока. Может, за Францию. Или за датчан, – пятнадцатилетний Олег уверенным движением взял в руки потертую кожаную сферу с отметинами от особенно сильных ударов.

– На олимпиаде тоже за французов? – уже вдогонку спросил Олег-старший.

– Зачем? За наших, конечно, – бросил, разворачиваясь и удаляясь в сторону ворот, их самоотверженный страж.

«За каких наших?» – чуть было не выкрикнул гость из мая 2020-го и, должно быть, изменился в лице. Он по привычке полез за мобильником, но вовремя вспомнил, что в 1984-м ему не поможет никакой Google. «Стоп, погоди. Возможно, это произошло позже… Вернуться через портал и проверить?»

Подняв глаза на поле, Олег сообразил, что́ можно предпринять буквально сию минуту. Спустя полчаса, находясь уже по ту сторону мерцающего квадрата, он после ряда тщетных попыток дозвонился Андрею.

– Я клиента жду, давай быстрее, – буркнул тот.

– Самоизоляцию не соблюдаете?

– Жрать я буду тоже самоизоляцию?

– Ладно, не заводись. Присядь лучше, если стоишь, – сказал Олег.

– Ты что натворил? – спросил Андрей, по голосу поняв, что друг на взводе.

– Мы с тобой здорово ошиблись, – начал Олег.

– В смысле «ошиблись»?

– Это не портал в прошлое, Андрюша.

– Что-о?

– Я сам повелся на потрясающее сходство вплоть до мелочей. Если бы не случайность, и сейчас думал бы, что встретил там себя.

– Продолжай, – неестественно спокойно произнес Никонов.

Пересказав слово в слово свой диалог за футбольными воротами, Олег выдержал драматическую паузу.

– Можно без театральщины? – попросил Андрей. – Не улавливаю суть.

– Суть в том, что 12 мая 1984 года весь советский народ точно знал, что олимпиада в Лос-Анджелесе пройдет без нашего участия. Решение о бойкоте было объявлено восьмого числа.

Судя по звуку, Андрей прочищал горло. Потом Олег услышал, как он кричит кому-то: «Попроси подождать пять минут, у меня Москва».

– Ты ничего не перепутал? – спросил наконец успешный менеджер по продажам.

– Я на месте всё проверил, – сказал Олег. – Помнишь, около зимнего манежа стоял стенд, где «Советский спорт» вывешивали? В номере, который я своими глазами видел – отклики на отправку делегации в Штаты. Положительные, конечно. Я их снял на телефон, а потом для надежности спер всю газету.

– Она же под стеклом была, и створки запирались.

– Ловкость рук плюс жизненный опыт. Готов предъявить как вещественное доказательство.

Андрей опять откашлялся.

– И что из этого следует? Может, мы с тобой как-то успели повлиять, сами того не ведая? Может, бабочку случайно раздавили, как в том рассказе?