Руки (СИ)

Саске поднялся на ноги, подошел к деактивированной полосе. Очень хотелось хотя бы пнуть одну из них, но смысла в таком выражении эмоций не было, а словить ответную плюху — вполне реально. Это же Орочимару. Учиха медленно прошел между отключенными ловушками, сжал зубы, удерживая очередной всплеск раздражения. Всего с десяток препятствий, даже не особо изощренных — а он с ними какой день справиться не может. Что с этой полосой не так?

Обойти, проверить еще раз… никаких скрытых механизмов и печатей, кроме уже известных, алгоритм движения задает, похоже, Орочимару лично. Можно не сомневаться, что уже пройденные первые ловушки завтра могут преподнести сюрпризы. И чего именно пытается добиться Змей? В том, что это именно урок, можно даже не сомневаться. Для бессмысленных издевательств Орочимару слишком сильно ценит свое время.

Может быть, не хватает скорости реакции? Проверить бы эту догадку, пробежавшись по клятой полосе под Чидори, но Орочимару запретил использование техник. Хотя… преобразование чакры не является техникой, а райтон сам по себе взвинчивает реакцию.

Но как бы сделать преобразование без внешних спецэффектов? Со Змея станется и это тоже запретить, как не соответствующий целям тренировки прием.

Саске глубоко вздохнул. Если активировать чидори, но уменьшить накачку чакрой, чтобы была только скорость, без лишних искр и шума… Надо попробовать, раз уж его оставили одного.

*

Ночью Учиха проснулся от ощущения, что по нему что-то ползёт. Что-то мерзкое, склизкое и тёплое. Саске дёрнулся, пытаясь отшвырнуть от себя это что-то и нашарить меч, но руки застряли где-то так, что даже дёрнуться не получалось.

— Какой вкусный у меня тут трупик, — послышался над ухом мурлыкающий голос Змея.

Учиха невольно порадовался, что спит в одежде. И позлорадствовал, что сил на то, чтобы искупаться, у него не хватило — Орочимару, конечно, языком что только не хватает, но все равно грязная пропотевшая тушка хуже чисто вымытой.

Но вообще, с чего это санина потянуло на такие развлечения?

Руки по локоть утонули в камне стены, ноги — только носками, но выдернуть без толковой точки опоры или сломать камень не получалось. А язык тем временем обвился несколько раз вокруг пояса, облизал грудь и начал подбираться под пояс штанов. Саске напрягся, попытался собрать чакру и шарахнуть Орочимару по языку разрядом — вряд ли даже ему такое понравится — но перенапряженные на тренировке чакроканалы отозвались ноющей болью. О стихийных трансформациях чакры даже думать не стоило, если нет желания остаться калекой.

— Что, не получается, ху-ху-ху? — Змей был в полном восторге от его трепыханий. — А не будь я таким добрым, ты был бы уже мертв. М-м-м, что это у нас тут такое вкусное?

Учиха панически дернулся, попытался хоть как-то вывернуться из-под кончика языка. Убедился, что зафиксирован со всей тщательностью.

— И зачем тебе это надо? — ядовито.

— Ты так смешно сопишь, злясь на беспомощность. И при этом делаешь всё, чтобы оказаться как можно более беспомощным и жалким. Ху-ху-ху… Может, тебе это нравится?

А язык тем временем чертил узоры на бедре.

От Учихи полыхнуло бессильной яростью — но буквально через несколько секунд он расслабился и прекратил дергаться. Урок Белый Змей не прервет, но не стоит добавлять ему удовольствия от ситуации. Лучше подумать трезво… старательно не обращая внимания на лезущий, куда не звали язык.

Трезво думать… отрешиться от языка в штанах, руки на плече, и счастливо мурлыкающего приставучую мелодию Змея за спиной. Тяжело, но помогало то, что это в принципе единственное, что он сейчас мог сделать.

Как ни крути, но такое поведение для Орочимару было не характерно. Он, конечно, тот ещё маньяк, любящий двусмысленно шутить и облизывать что ни попадя, но… х-ха… мурашки побежали! …но так далеко он никогда не заходил. Да и сейчас… это больше походило на игру. Подумаешь, язык… техника языка… а сам ржёт, з-зараза!

— М-м-м, какие ножки… так бы и съел, — пакостно заметил Змей

— Страдаешь самоканибализмом? — все-таки не удержался Саске.

Оставаться расслабленным не стоило и пытаться, так что единственной возможностью скрыть свою реакцию были напряженные мышцы. Продержаться так Учиха мог довольно долго — мог бы, если бы не такие мощные отвлекающие факторы. Тренировка, это тренировка… не думать о гуляющем по бедру и животу языке, думать об уроке… Ксо, да пусть уже лучше говорит, к двусмысленностям в исполнении Орочимару Учиха давно привык!

Змей засмеялся не менее пакостно, чуть придвигаясь и прижимаясь к спине. Погладил по голове, как маленького ребёнка:

— Неужели в этой симпатичной шаринганистой головушке есть мозг?.. Где-то же такое сложное слово хранилось. Может, он всё-таки в голове, а не как обычно у подростков. М? Давай проверим…

И язык, до этого только дразнящий, всё же забрался между ног.

Учиха дернулся, закаменел окончательно, притиснулся к стене, камень которой и сковывал руки, отчаянно мечтая окончательно с ней слиться. Пока еще не поздно, пока удается делать вид, что все равно… что прикосновения горячего и влажного языка не только не-противны.