Руки (СИ)

Поморгал, подождал, пока действие анестезии закончится, повторил операцию с другим глазом. Подождал, удовлетворённо вздохнул.

Итачи непроизвольно поморщился — посторонние предметы так близко к глазу воспринимались однозначно угрозой, да и что можно натворить даже такой тонкой иглой, Учиха вполне мог себе представить.

— Это лекарство?

— Ну не яд же. Зачем мне травить собственное тело? Тебе, кстати, выговор от Кабуто.

— Выговор? — Учиха удивился. — По поводу?

— По поводу запущенного состояния тела, которое, цитирую: «Даже захватывать неприлично такое непотребство!» Он такой концерт устроил, когда попытался меня расчесать, мама не горюй… И что есть тебе надо было больше, и спать, и вообще такой куцый хвостик при такой генетике ещё умудриться надо сделать. И говорил Саске, что хорошо он поторопился тебя поймать, а то через пару лет ты бы сам помер. Никакой мести, никакой пользы Орочимару-саме. Я бы не утверждал так категорично, но бегать от собственного помощника пришлось.

— Слишком педантичный? — в голосе Учихи чувствовался отзвук улыбки. — Или синдром молодого ирьенина?

— Частный случай второго. Орочимару-сама должен быть здоровым. Он ещё с маской для волос за мной бегал, зараза… Мне ещё глаза красить пришлось, пока метки сами не проявились, а то Саске слишком нервный был. И лак. Итачи, признавайся, ты какой дрянью ногти красил?.. Я полдня убил, чтобы привести руки в порядок.

— Привести руки в порядок? — будь у Итачи полный доступ к телу, у него дернулся бы глаз. — С ними все было в порядке!

Если какие-то претензии к своей шевелюре и состоянию здоровья он еще мог понять, то вот сейчас стало чисто по-человечески обидно. За руками следит любой шиноби, а уж специалист в нин или ген — особенно. Гибкость суставов, отсутствие шрамов и мозолей — скорость складывания печатей играет немалую роль в бою. Итачи же было банально противно расхаживать с грязью под ногтями, заусенцами или шелушащейся кожей. И ногти у него были крепкими, вполне позволяя при необходимости хоть гвозди вытаскивать без опасности сломать.

— Да, но лак… Я после Акацки торжественно сжёг свои принадлежности, но твоё покрытие не удалось снять даже ацетоном. Это была корабельная краска или что?.. Мне её спиливать пришлось.

— Палубный лак поверх обычного, — пожал плечами Учиха. — Простой слишком быстро облупливается. Раздражает.

— Зараза.

— Орочимару, пошли тренироваться, — в дверь заглянул Саске.

— Мгм, дай мне пару минут, закончу…

— Прихорашиваешься?

— Ага, — Змей быстро спрятал следы медикаментов.

— Кабуто все равно следы уколов запалит, — хмыкнул Саске. — И запах лекарств.

— Разве? — уточнил Орочимару, языком залечивая следы. — Сейчас выпью чаю, и совсем незаметно будет.

— Как руки? — Учиха осторожно коснулся плеча.

— Ещё недели две примерно проработают бодро, если чакру не использовать, а потом начнётся веселуха, — Змей улыбнулся, склонил голову набок. — Обнимашки?

Саске спокойно подошел, обнял.

— Не пытайся сбить меня с мысли. Когда ты планируешь свою атаку на шинигами?

— Завтра. Кажется, в этом теле не осталось больше ловушек, можно начинать работать, — Змей прижал его к себе нежно, окутывая собой. Тянущее чувство «погладь, ну погладь» было ощутимо даже во внутреннем мире.

— Орочимару, кто из нас озабоченный подросток? — проворчал Учиха, потираясь носом о макушку.

— Вот сейчас обижусь.

— Вот кто-то обещал на мне шаринган потестировать.

— Ладно, пойдём, — вздохнул Орочимару, отпуская его. — Всё готово?..

— Да, уже давно.

Наблюдать за тренировкой оказалось интересно. Итачи предпочел отступить обратно в выделенную ему «комнату сознания» и наблюдать оттуда, раз уж Орочимару так благосклонно предоставил ему доступ. Смотреть через призму восприятия Змея оказалось интересно. К шарингану санин адаптировался уже неплохо, но одно дело — смотреть определенным образом, и другое — видеть. Видение Белого Змея порядком отличалось от того, как смотрел сам Итачи. Работа отдельных групп мышц, диагностика, прямо на ходу рождающиеся схемы, как улучшить то или иное движение, в какую сторону развить связку — это было знакомо. А вот определение химических процессов в организме по косвенным признакам заставило уважительно хмыкнуть.

А еще было удивительно, как Змей тащился по этому процессу. Для Итачи шаринган был чем-то совершенно обыденным и привычным, а вот Орочимару не переставал восхищаться свои новым глазомером. «Ух ты! Я и это вижу!» — было частой мыслью, плюс желание разобрать как можно больше движений.

Постепенно над чистым восприятием возникла надстройка, позволяющая высчитывать точно силу удара и что было бы, если один и тот же удар был исполнен по-другому. Учиха хмыкнул, сформировал в руках толстую тетрадь с записями о том, как адаптировать чужое движение под себя, поставил на выступившую прямо из стены полку. Было интересно, как быстро Орочимару ее заметит и как скоро — адаптирует.