Руки (СИ)

Но вместо того, чтобы пойти, Орочимару подхватил его за бёдра и встал. Идти далеко не пришлось — личная купальня находилась совсем рядом. Активировать печати, чтобы набралось побольше воды, аккуратно раздеть Саске… мягко отвести его руки от одежды.

— Не-не, позволь мне. Тёплая вода и не таких страдальцев воскрешала, а уж с хорошим массажем головы…

Парень коротко шмыгнул носом, на пару секунд прижался щекой к плечу.

— Спасибо…

И поспешил отвернуться, слишком привычный не показывать слабости, чтобы не стыдиться своего состояния.

— Саске, — тихо позвал Змей и заглянул в глаза. — Знай, что у лжи очень короткие ноги. Далеко на ней не уедешь. Если тебе плохо — признай это и лечи… Ну сам представь шиноби с дыркой в брюхе, который вместо того, чтобы пойти к ирьёнину, заявляет, что с ним всё в порядке и подыхает где-то под кустиком. Ну, не дебил ли?.. Вот. Так и сейчас. Не скрывай правду. От себя не скрывай. Прими и — уже приняв — решай, что с ней делать.

— Я… постараюсь. Спасибо, — короткое шмыганье носом.

Хотелось попросить разрешения быть сегодня усталым и беспомощным. Хотелось просто ни о чем не думать. Хотелось… вспоминать Итачи. Каким братом он был. Каким врагом. Короткие встречи и ночь резни клана.

Саске запрокинул голову, пытаясь сдержать слезы.

— Орочимару… расскажешь мне, что ты знал об Итачи?

— Хорошо, — Змей подхватил его на руки и погрузил в тёплую воду. Пара секунд, и он скидывает одежду, погружаясь рядом. — Хм… Ну, в принципе, я знаю не так уж и мало. Помню однажды, когда я был молодым и наивным змеем, я увидел тренировку одного мальчишки. Не помню, сколько там арбалетов было — то ли пять, то ли восемь… все были направлены на него. Я возмутился: офигел? Убьёшься же так, такое точно никому отбить не под силу, особенно с такого близкого расстояния. Но я вмешаться не успел, механизм сработал… И да, Итачи всё отбил и уклонился, сверкая красными глазами. Это было просто вааа…

— Любимый трюк нии-сана, — слабая улыбка. — Как я хотел ему научиться… даже ногу как-то подвернул, когда пытался похвастаться…

Итачи, убедившись, что брату лучше, втянулся обратно в тело. Орочимару продолжал говорить — и в такт негромкому голосу разворачивались его воспоминания.

Это было так странно. Восхищение — искреннее, жаркое, жадное даже. Восхищение от того, кто сам был гением, такое, будто Итачи делал что-то особенное… отец никогда не удивлялся его успехам, лишь одобрительно кивал и говорил: «Что и ожидалось от моего сына». А так хотелось иногда, чтобы удивился. Похвалил.

Правда, годам к десяти это желание прошло. Итачи думал, что бесследно.

Но больше всего удивляло даже не это. Тот порыв Змея — самый первый, почти инстинктивный. Метнуться в комнату, выдернуть самонадеянного пацана из-под атаки. Надрать уши, чтобы больше не смел так рисковать.

Так странно, что его хотели защитить.

Так… непривычно.

— В Акацки он ходил с каменной мордой, — продолжал Орочимару. — Специалист был хороший, но на контакт не шёл. Даже не задирал никого. И себя задирать не позволял. Многие бы хотели посмотреть, на что он способен, но нифига, на слабо не ловился, выбесить было трудно, так что оставалось давиться мутными слухами. Зато и хернёй не страдал. Не интересен — значит, не интересен, пакостей он строить не будет, сработает максимально эффективно… Наверное, чтобы хохлиться не мешали.

Орочимару аккуратно намыливал голову Саске, массируя и разнеживая.

— Хохлиться? Это как? — Учиха потихоньку расслаблялся под руками. Откинулся на плечо Змея, прикрыл глаза.

— Это у него привычка такая. Уткнётся в воротник, шляпу наденет, только глазища чёрные и блестят. А ещё любит засаживаться в каких-нибудь тёмных уголках, чтобы оттуда пыриться. Это я и называю «нахохлиться». Итачи постоянно так делал.

— Как большая ворона?

— Хм… Как большая мокрая ворона. Обиженная на весь свет. И которую всё-о-о заебало.

— Гм. Когда ты так говоришь, мне хочется присоединиться к Кабуто и бегать за тобой с витаминами и лечебными составами.

— Угу. У меня тоже что-то такое шевельнулось, но Итачи на меня так «зырк», что я не стал своими мистическими ручками лезть куда не надо.

Помянутый Итачи сидел в выделенной ему комнате и переваривал, что кто-то хотел его лечить. И даже не как будущую тушку.

Определенно, этот Орочимару был каким-то неправильным.

Саске расслабился уже окончательно, почти разлегся поверх Змея. Помолчал какое-то время.

— Орочимару. Я сейчас глупость скажу.

— Ты часто это делаешь, я не испугаюсь, — поощрил его Змей.

— Мне надо узнать, почему Итачи вырезал клан. Не верю, что он просто хотел испытать свою силу.

— Правильно думаешь, воронёнок был очень не агрессивным. Был бы типа Хидана — поверили бы все, а так… Я, честно говоря, знаю, что дело там было весьма мутное, но можем выяснить подробности.

«Не смей, — Учиха в сознании полыхнул стальной решимостью. — Он не должен узнать».

«Обоснуй».

Потянуло глухой и стылой тоской. Итачи подозревал, что желание защитить Коноху как аргумент засчитано не будет, но было и еще кое-что.