Руки вверх, Ваше Величество!

Мы пошли рядом. Ее волосы блестели, как сноп лунных лучей. При виде такой красоты умерли бы от зависти все танцовщицы с перстнями и без перстней.

У кассы цирка толпились пионеры и чавдарчата[5] всего города, и все они были без мам и бабушек. Шумнее всех вел себя наш шестой «В». И не без оснований! Ведь только у нас были одноклассники, родившиеся на острове Тринидад, по ту сторону Атлантического океана!

— Пошли! — сказал Валентин, убедившись, что все в сборе. — Время — золото, им нужно дорожить!

Мы послушались.

Уже внутри Крум неожиданно схватил меня за локоть:

— Вон он!

Я посмотрел туда, куда показывал мой друг. Среди моря красных пионерских и голубых чавдарчатских галстуков, как мачта, возвышался капельдинер с безразличным лицом, в светло-зеленом блестящем костюме и адмиральской фуражке. Тот самый, что неделю тому назад нарушил наш покой в ложе. Разумнее всего было бы не попадаться ему на глаза, но он шел прямо на нас. Один… два… три шага! Пути к отступлению не было — посетители навалились со всех сторон. Свободным оставался только манеж. Крум потянул меня туда, но я его остановил. Ведь Калинка вообще ничего не знала, а мы — ее сопровождающие. Да и человек, в фуражке был проворнее нас, через секунду он стоял перед нами и говорил:

— Дети, не волнуйтесь, все сядете!

При этом он учтиво оторвал контрольные корешки билетов, мелко дрожавших в наших руках.

Когда мы заняли места, нас пришли приветствовать наши одноклассники из «Тринидада». Они обменялись несколькими словами с классом, а потом обратились лично ко мне:

— Мы похвалили тебя нашему отцу, — сказал Илья.

— Он не имеет ничего против знакомства с таким талантливым коллегой, — добавил Петр.

А Борис похлопал меня по плечу:

— Он приглашает тебя после представления на обмен опытом!

Весь класс зааплодировал. Из этого я заключил, что мой фокус с «волшебной» коробкой уже приобрел широкую известность. Все, оказывается, гордились моим успехом, с похвалой говорили обо мне родителям. Близнецы даже предположили, что если в конце концов из меня не получится ничего другого, то я стану популярным иллюзионистом.

Раздался звонок. Оркестр заиграл бравурный марш. Трио «Тринидад» с нами попрощалось и пошло готовиться к выступлению.

— Откуда они узнали о коробке? — шепнул я Круму.

Он втянул голову в плечи и с чрезвычайным интересом стал рассматривать пятнышко на своем рукаве.

— Что такое? — полюбопытствовала Калинка.

— Ничего, ничего, — ответил Крум. — Просто разговариваем.

После того как все ложи и скамьи были заняты, звонок прозвенел вторично, и оркестр умолк. На манеж вышел молодой человек в розовом свитере с микрофоном в руке. Его поклон был еще ниже, чем в прошлый раз, потому что теперь он видел перед собой подлинных ценителей циркового искусства. Слова его зазвучали бодро и приветливо:

— Добрый день, привет вам, посетители!
Дорогие слушатели, зрители!
Рады мы, что вы пришли сюда!
Ясно, что имеете вы мнение,
чтобы наше чудо-представление
начиналось поскорее, да?

— Да-а-а! — ответили одновременно две тысячи голосов, особенно звучных после съеденных конфет и пирожков.

Молодой человек продолжал:

— Вижу, что достигли мы согласья!
Для меня же истинное счастье —
пригласить вас в радостную даль,
где огнями радужными светится
и спешит со всеми вами встретиться
наш веселый цирк — «Континенталь»!

Оркестр загремел звонко и весело. Все захлопали в ладоши. И я. И Крум. И Калинка, усевшаяся между нами, как принцесса между генералами. Я дал принцессе и генералу по конфете, и они с благодарностью их съели.

Молодой человек объявил первый номер.

Начиналось лучшее представление из всех, какие мне доводилось когда-либо видеть.

Руки вверх, Ваше Величество!

Шахматы такая древняя игра, что люди помнят лишь, когда и где она появилась — примерно пятнадцать веков назад в Индии — и не помнят имени того, кто ее создал. Но весь мир благодарен тому неведомому человеку, который подарил нам вечно молодую и увлекательную игру.

Объяснить популярность шахмат нетрудно: строгие правила их условны, однако за этими правилами — передуманное и перечувствованное многими поколениями людей. В борьбе маленьких фигурок проявляются и утверждаются лучшие человеческие качества: сообразительность и готовность к разумному риску, отвага и решительность, воля к победе и самокритичность. В той же борьбе воспитывается непримиримое отношение к шаблону в мышлении, к лени и самодовольству.