Руки вверх, Ваше Величество!

Петр обрадовался моей готовности выслушать его и начал объяснять, как было дело. Вчера вечером он шел вместе с братьями в гостиницу. Их номер прошел, и в цирке им уже нечего было делать. Издали он увидел, как я сворачиваю в маленькую улочку вместе с каким-то взрослым человеком. Он решил за мной проследить. Илья и Борис были против, говорили, что это нечестно, но он не стал их слушать.

Я подумал: «Так вот, значит, из-за каких детей нам пришлось обходить площадь стороной!»

Дальше Петр мне рассказал, как он чуть было не выдал себя, потому что у него был насморк и ему очень хотелось чихнуть. Заметив, что я, дядя Геннадий, а затем и веревка исчезли в яме, он решил незаметно нам помочь. Для этого он вернулся к пьяному деду Петко, выключил транзистор, снял с шеи козла колокольчик, а самого козла повел с собой за веревку. Оставить животное без привязи он не решился. Подойдя к яме, он опустил туда свободный конец веревки. Бородатый не стал упрямиться — согласился тянуть вместе с Петром. Особенно ответственным был момент моего выхода. Петр хотел непременно спрятаться за развалинами крепостной стены, а козел вряд ли успел бы вы-тянуть меня сам, потому что борода — не всегда верный признак мудрости и сообразительности. Но близнец нашел выход из создавшегося положения — обмотал веревкой выступ крепостной стены.

— Остальное все ясно. Я пришел в гостиницу раньше папы и Хуаниты. Илье и Борису, сказал, что потерял тебя из виду. Мне не хотелось тебя выдавать. А сейчас — тем более…

Я протянул ему значок. Он так обрадовался, что бросился мне на шею.

На следующей перемене Валентин вышел к кафедре, величественно окинул взором всю классную комнату и замахал руками:

— Внимание! Важное сообщение! Сегодня после обеда цирк «Континенталь» дает специальное представление для пионеров города! Билеты — с пятидесятипроцентной скидкой.

Все девочки заявили, что пойдут, если родители не придумают для них какие-нибудь дела дома. Мальчики же молчали, склонив головы, — они не привыкли решать такие вопросы без меня. Я тотчас вмешался:

— Идем все, коллективно! В конце концов, три артиста этого цирка — наши одноклассники!

Предложение было принято с восторгом. Весь класс был доволен, что не только Валентин по своей служебной линии, но и я проявил великодушие к нашим гостям.

— Где собираемся? — спросил Жора Бемоль.

— Перед входом в цирк, — распорядился отрядный председатель.

— Когда?

Валентин посмотрел на свои часы, хотя вполне мог и не смотреть на них:

— В три тридцать!

Крум немедленно вычислил:

— Надо съесть полдник в три часа. Это неплохо…

Покончив со своими обязанностями, отрядный председатель подошел ко мне, по привычке погладил свою бритую голову и сказал одобрительным шепотом:

— Я боялся, что ты будешь в оппозиции, но ты меня поддержал. Молодец, Саша! Знаю, что тебе это далось нелегко, поэтому еще раз — спасибо тебе! Как говорит известная пословица, друг познается в беде!

Незадолго перед звонком на последний урок подошла ко мне и Калинка:

— Ты по дороге в цирк не зайдешь ко мне, чтобы идти вместе?..

Глава XIV. Заключительная

Только я поднял чашку с компотом, чтобы прикончить его побыстрее, как зазвенел телефон в гостиной.

— Возьми трубку! — сказала мама.

Сама она взять не могла, потому что была занята еще больше, чем я, — чистила плитки вокруг раковины зеленоватой губкой.

Врачи не рекомендуют отвлекать людей от еды, но я — воспитанный сын — тотчас пошел в гостиную и схватил трубку:

— Алло?

Это был дядя Владимир. Он звонил с завода. Ему очень хотелось знать, благополучно ли прошли уроки в школе, пойду ли я после обеда на какое-нибудь увеселение и хорош ли у нас дома суп, ибо в заводской столовой суп сегодня идеальный… Я сразу почувствовал, что не только из-за супа он перескакивает, как воробей, с темы на тему. Ответил я коротко и ясно:

— Да.

Дядя Владимир перестал выкручиваться и скоренько перешел непосредственно к цели, чтобы не занимать надолго телефонную линию:

— У меня здесь один твой старый… пардон, твой взрослый приятель. Он хочет с тобой поговорить. Ты тоже хочешь?

Прежде чем я успел ответить, в трубке кто-то кашлянул и смущенно сказал:

— Здравствуй, Александр! Как ты там, мой мальчик, а?

Не буду передавать весь разговор со злополучным кладоискателем. Он словоохотлив, а бумагу надо экономить. Самым важным было то, что он опять поступил на работу. Его приняли не только потому, что он самокритичен, но еще и потому, что как раз в этот день освободилось место токаря. Время от времени в разговор включался и дядя Владимир. Говорил, что дядя Геннадий подстригся, побрился и вырядился, как на свадьбу.

— Железо мне милее золота! — сказал напоследок дядя Геннадий. — Мне кажутся странными чудаки, которые перекатывают камни по полю, вместо того чтобы работать. Мы с тобой, Александр, не из таких, правда же?..

В три часа пятнадцать минут я надел пионерский галстук, причесался, смочив голову маминым одеколоном, а не водой, потому что вода — жидкость без аромата, и пошел прямо к Калинке.

— Как ты точен! — восхитилась она.