Рукой подать

— Звучит очаровательно, — Тео задумчиво потёр щетинистый подбородок и, сделав ещё несколько глотков апероля, отставил бокал в сторону, — Никогда не был раньше в Глазго, только в Эдинбурге и то, проездом.

— Ты много потерял, — с нарочито серьёзным видом проговорила Олив.

— Говоришь как гордая шотландка, — резюмировал Тео, — Тогда почему ты живёшь в Лондоне? В Глазго нет достойных тебя издательств?

— Мне понадобится что-то покрепче апероля, чтобы всё выложить, — Олив невесело хмыкнула и многозначительно посмотрела на Тео, в надежде, что он не станет допытываться.

— Как скажешь, — он поднял руки в капитулирующем жесте, — Прости, я не собирался лезть не в своё дело.

Они встретились взглядами, и Олив, выдержав паузу, проговорила на выдохе:

— А знаешь, — она ощутила, что сейчас ей представился шанс наконец-то распутать клубок колючей проволоки, сидевший где-то глубоко внутри неё последние недели, — там нет какой-то великой тайны, — голосу пришлось придать ложной беззаботности.

Она набрала полные легкие воздуха и начала:

— На последнем курсе магистратуры я решила, что было бы неплохо попробовать себя в Лондоне, где сперва увязла в издательстве, а позже в многолетних бессмысленных отношениях, которые, к счастью, недавно прекратились.

— Оу… — в выражении лица Тео что-то едва уловимо изменилось, — Мне жаль, извини, не стоило мне спрашивать.

— Тео, всё в порядке.

Как ни странно, Олив действительно ощутила, что возвращение к произошедшему с ней по какой-то неизвестной причине больше не бьёт так больно.

— Знаешь, — продолжила она уже без всякого притворства, — когда я говорю об этом здесь, сидя в ресторане с коктейлем в ожидании. Эмм, чего-то, я поняла только, что ты заказал какую-то пасту. Вокруг столько людей, многовековой архитектуры и истории в каждом квадратном метре! Всё то, что было в прошлом, больше не кажется мне значимым. Было и было. К тому же, своё я уже отгрустила и, думаю, эту страницу жизни точно пора закрывать.

Тео понимающе кивнул и, выдержав небольшую паузу, осторожно поинтересовался:

— Хочешь сказать, ты уже на пути принятия?

— Отрицание, гнев и депрессия уже пройдены, выходит, что так, — Олив сделала над собой усилие, чтобы сохранить беззаботное выражение лица.

— Там ещё есть стадия торга, — напомнил Тео.

Олив показалось, что напряжение, образовавшееся между ними в ходе этого разговора, потихоньку начало спадать. Пора поддержать шутливый тон.

— Если бесконтрольный шопинг на Амазоне и покупка билета в Рим считаются торгом, то да, это тоже позади, — проговорила она, всматриваясь в лицо напротив.

— Я тоже порой проваливаюсь в эту дофаминовую ловушку, — признался он, — Ноль осуждения, сто процентов понимания.

В поле зрения Олив вновь возник официант с двумя порциями пасты, которые он осторожно поставил на стол, раздвинув корзинку с приборами, специи и рекламные буклеты. Олив с подозрением осмотрела тарелку.

— Это трюфели? — спросила она скептически.

— Да, это они, — Тео сдвинул брови, — А что? У тебя аллергия?

— Нет, я просто не поклонница, — задумчиво протянула Олив, берясь за приборы, — Почему именно эта паста?

— Она тут одна из лучших в городе, но если тебе не понравится, можем заказать что-то другое. Лазанью, каннелони, или знаменитые римские бычьи хвосты.

— Хвосты? — уточнила она, — Ты серьезно?

— Гордая шотландка готова есть хаггис (прим. автора: национальное шотландское блюдо из бараньих потрохов), но осуждает хвосты? — теперь в его голосе звучало ничем не скрываемое веселье.

— Туше. Ладно, допустим, трюфели, — она накрутила утопающую в соусе пасту на вилку и осторожно попробовала, — Ммм… Это вкусно. Неожиданно вкусно.

— Но хвосты тебе тоже нужно попробовать, — Тео шутливо указал вилкой в сторону Олив, — Иначе, считай, Римская кухня прошла мимо.

— Какая неприкрытая манипуляция, вы только посмотрите, — хохотнула Олив.

Тарелки довольно быстро опустели и она, слегка нагнувшись вперёд, вполголоса спросила:

— Какой фразой можно сказать официанту, что было очень вкусно?

Тео растянул губы в снисходительной улыбке.

— Фраза тебе не понадобится, — заговорщически проговорил он вполголоса, — Есть подходящий жест. Fare la scarpettа. Его название переводится как «туфелька», но никакого отношения к обуви это не имеет. Понадобится хлеб, — он отщипнул небольшой кусок хлеба, поданного к столу в квадратной плетеной корзинке, — которым нужно вымокнуть остатки соуса на тарелке и съесть его, как бы «сделать туфельку»: показать, что было очень вкусно.

Он продемонстрировал Олив как это нужно сделать и с улыбкой пронаблюдал, как она повторила за ним.

Чуть позже вместе с грушевым пирогом им принесли по чашечке эспрессо и поставили рядом два стакана с водой.

— Воду нужно выпить строго перед кофе, как бы очищая рецепторы, — пояснил Тео, уловив вопросительный взгляд Олив, — аперитив, к слову, служит той же цели. А вот дижестив в виде, например, бокала лимончелло принято пить после приема пищи. Мол, помогает пищеварению, хотя это неточно. В некоторых рыбных заведениях подают замороженные лимоны или лимонные сорбеты.