Рукопись Бэрсара

– Чего ты боишься? – спросил Даггар. – Смерти? Но ты давно уже умер. Лучше бы тебе и впрямь умереть, чем жить в таком унижении. Скажи: почему ты остался жив – один из всех, за какие заслуги?

– Вон! – сказал Андрас, но Даггар засмеялся ему в лицо.

– А если я не уйду, ты кликнешь стражу? Я справлюсь с вами, – сказал Даггар. – Вы – ходячие трупы, а я живой! Я слишком хорошо о вас думал, Андрас! Я подумал, что здесь есть какая‑то тайна. Что вы, Соправители, наказаны без вины за зло, которое не вы сотворили!

– Так и было, – тихо сказал старик. – Так все и было, сын Грасса. Уходи, – сказал он, – не мучай меня. Прав я или не прав, но я ничего не скажу.

А другой старик был действительно стар – годами и ветхой плотью. В кипенно‑белом одеянии, в красных бликах живого огня, в тихом свете закатной славы.

– О, бессмертный Хранитель, – начал было Даггар, но старик отмахнулся с досадой.

– Оставь эти глупости, Ранас! Дети Моря не поклоняются Солнцу! Все твои величания – одно притворство, а мне и так надоела ложь! Задавай вопросы, – сказал старик. – Если смогу – отвечу.

– А ты уже знаешь мои вопросы?

– И не только я! В Ланнеране длинные уши и длинные языки. Ты был у Андраса и ушёл ни с чем. А когда уйдёшь от меня – берегись!

– Ладно, – сказал Даггар. – Если ты знаешь вопрос, может, начнём с ответа?

– Нет, – ответил старик. – Ты задал Андрасу кучу глупых вопросов, на которые незачем отвечать. Скажи напрямик: чего ты хочешь?

– Хорошо. Что случилось в Ланнеране семнадцать лет назад?

– Я очень немногое знаю, Ранас! Тогда я был простым жрецом городского храма… да, собственно, я и остался тем, кем был. Меня избрали Хранителем лишь потому, что Те не могут меня убить. – Он тихо меленько засмеялся.

– Посылают ко мне ночами смерть, а я молюсь. Ты веришь в молитву, Ранас?

– Верю, – сказал Даггар. – Я знаю, о чём ты говоришь.

– Да, – сказал старец, – ты знаешь. Не презирай Андраса, – сказал он, – эта смерть унесла двух его сыновей, остался один, последний. Ладно, – сказал он, – слушай.

– Я помню эту ночь, – сказал он. – Пришла гроза без дождя, и небо полыхало синим и белым. Грома не было – только ужасный свет; мы собрались в храме и пробовали молиться, но слова не шли с языка, губы немели, и было так страшно, что люди теряли разум. Я помню: я стоял, вцепившись в колонну, а вокруг метались и выли, падали наземь и бились в корчах. Я помню: Наран, мой брат по обету, был рядом со мной, и вдруг он ударился головой о колонну, и кровь его обагрила мои одежды.

Не все из нас пережили ту ночь, и не ко всем, кто выжил, вернулся разум. Я ходил среди мёртвых, перевязывал раны живым, укрощал безумцев, а день все длился и длился; никто к нам не приходил, и те, кого я послал за помощью, не возвращались.

Перед вечером я решил отправиться сам. Со мной пошёл один послушник – жаль, я забыл его имя – он давно уже мёртв. Мы вышли из храма и наткнулись на чёрных. Они обнажили мечи и заставили нас вернуться. Тогда мы по тайному ходу прошли в караульню. Стражников перебили – не злые силы, а люди; мы взяли плащи, чтобы скрыть облачения, вылезли через окно и проползли мимо чёрных. В Верхнем Храме творилось то же, что и у нас, и чёрные тоже стояли у входа. Но город не был безумен, Ранас! Только нас одних постигло несчастье, и никто не знал о нашей беде! Нет, – сказал он, – остальное тебе не важно. Важно одно: Верхний Храм не вступился за Энраса потому, что некому было вступаться. Все, кто мог говорить от Храма, умерли в эту ночь. И Соправители… не вини их, Ранас, они были только людьми. Я не знаю, как их заставили, но я видел то, что я видел, и не стану судить других. Ты дерзил несчастному Андрасу, а он ведь долго держался. Он держался так долго, что Энраса чуть не спасли, но тех, кто хотел похитить его из тюрьмы, настигла ночная смерть.

– Прости, – сказал Даггар. – Я не знал. Я готов попросить прощения.

– Оставь! Ему всё равно – его душа умерла.

– Но что это было, Хранитель? Кто виноват?

– Нет, Ранас, – сказал старик. – Я говорю то, что я знаю, а все догадки… Я – умный человек, – сказал он, – я знаю, что глуп, что разум мой узок и познания ничтожны. Я – только Хранитель Огня, – сказал он, – хранитель веры в безвременье и надежды в пору упадка. Я едва обучен грамоте и не посвящён в Таинства. Есть люди, которые смогут тебе ответить, но если я это позволю – они умрут. Я сам их не смею просить ни о чём. Для Храма их жизни дороже моей – я должен их уберечь!

– Жаль, – сказал Даггара, – но я тебя понимаю. Я очень благодарен тебе, Великий Хранитель. Но есть ещё вопрос… кто правит в Ланнеране? Кто покорил его?

– Наш страх, – ответил старик, – мы боимся не истинных бед, а своего страха. Убить человека легко – если он боится. Проклятие – славная выдумка, она объясняет все. А мы пока что бессильны, Ранас, мы не можем дать людям надежду.

– А чёрные?