Рукопись Бэрсара

– Почему же ты дал мне хлеб?

– Чтобы ты знал: мы тебе не враги. Когда ты ушёл, Болора была богата, а теперь она умирает. И эта земля, по которой мы едем – лучше их не было, а какие они теперь? Ты вернулся спасти или покарать?

– И то, и другое, – сказал Безымянный. Опять он меня оттеснил, и мне стало легче: я не знаю, что говорить.

– Наказать Ланнеран? Я не люблю этот город, но я продал ему свой меч.

– Ланнеран? – он усмехнулся этой странной чужой улыбкой, от которой немеют губы. – А что мне до Ланнерана? Бедные дураки, они сами себя наказали. Тот, кто мне нужен, не человек, – сказал он угрюмо. Если я достану его – вот тогда надейтесь. Ты мне будешь помогать? – спросил он Ронфа.

– Да, господин, – ответил Ронф.

– Это правда? – спросил я, когда мы двинулись в путь.

– Может быть да, а может быть нет. Наверно да, Торкас.

9. ДАГГАР

Майда просвистала начало старинного гимна: «Дети моря! Жаждут мечи…», и Даггар невесело усмехнулся. Никогда ещё Ранасы не входили в Ланнеран так незаметно.

Только Даггар и его копьеносец Риор были с открытыми лицами, в прославленной чёрной броне, под знаком меча и ока – герба Рансалы. А Майда скрыла себя под плащом и повязкой – серая тень, одна из трех серых теней.

– Как ты? – спросил он у Тайда. – Ещё потерпишь? – и Тайд угрюмо кивнул. Он столько терпел, что стало почти всё равно. Проклятый упрямец, он даже не дал затянуться ране! Выгнал нас в путь, едва сумел забраться в седло.

– Ладно! – сказал Даггар. – Тогда терпи, – и подъёмный мост загремел под ногами дормов.

А в воротах их ждала стража. Небольшой, но крепкий отряд в зелёных одеждах. Твёрдые лица, загорелые сильные руки, это же гвардия, подумал Даггар, ну и новости в Ланнеране! И зловещая чёрная тень за стеной из солдатских тел.

– Кто вы? – спросил командир и поглядел в упор. – Что вам надо в городе?

– С каких это пор Ранасы должны просить позволения войти в Ланнеран? – рявкнул Даггар, и дорм его прянул на месте.

– Если ты Ранас, назови своё имя и проезжай, – сухо сказал командир. Мрачный огонь вспыхнул в его глазах, и погас, потому что чёрный был уже рядом.

– Я Даггар, сын Грасса, – сказал он надменно, – седьмой из братьев по старшинству, и владею всем, чем владеет Рансала.

– Седьмой господин, – негромко спросил его чёрный, – а с каких это пор люди Рансалы закрывают лица?

Даггар поглядел на него и отвернулся. И сам спросил у начальника караула:

– А что здесь делает эта чёрная дрянь? Мало бед они вам принесли? – дёрнул поводья и поехал вперёд, и воины молча их пропустили.

– Они не посмели разрушить наш дом, – негромко сказала Майда.

– Я еду искать господина, – промолвил Тайд.

– Мрак и огонь! – рявкнул Даггар, – ты едешь со мной! Ты спятил, старик, – сказал он почти добродушно. – За нами тянется половина Ланнерана. Не суетись, – сказал он, – это то, чего ОН хотел, – чтобы я ковырнул муравейник палкой.

И он кинул монетку какому‑то оборванцу – одного из десятка, что глазели на них, – и велел вести их на Верхнюю улицу, к Дому Рансалов.

Дом Рансалов не был разрушен – оттуда просто все растащили, и он стоял, заброшенный и угрюмый, среди нежилых, когда‑то роскошных домов. Верхняя улица умерла. Когда‑то лучшая улица Ланнерана, где не было жилищ – были только дворцы. И каждый был единственный, не похожий на прочие, освящённый столетиями, облагороженный славой…

– Чума здесь гуляла, что ли?

– Господин, – вымолвил Тайд с трудом, – уйдём отсюда… Я знаю место…

– Нет! – рявкнул Даггар. – Я буду жить в своём доме!

Тяжёлым взглядом он провёл по толпе – они уже тут как тут: обтрёпанные одежды, пустые угрюмые лица – и тишина. Стоят и молчат, и в тусклых глазах тоскливое ожидание.

– Эй, свободные граждане Ланнерана! – сказал он с издёвкой. – Кто из вас не прочь заработать?

Золото блеснуло в его руке, и, наконец, хоть одно лицо ожило. Хоть в одних глазах загорелся гнев.

– Побереги своё золото, Ранас! Мы не прислуживаем врагам!

– Говори за себя, почтённый муж, – ответил Даггар спокойно и кивнул высокому старику с равнодушным лицом и хитрым взглядом. – Держи задаток, – сказал он, и старик на лету поймал монету. – Получишь ещё полсотни, если к вечеру этот хлев превратится в дом. Покупай всё, что надо – Рансала не обеднела.

– Верни ему деньги, Лагор! – велел старику первый – рослый мужчина с угрюмым и гордым взглядом. – Нечего угождать убийцам твоих сыновей!

– А это достойно: отбирать хлеб у чужой семьи? Раз у него нет сыновей, деньги ему пригодятся.

Ланнеранец глянул на старика и ничего не ответил, а старик поскорее юркнул в толпу, унося в кулаке добычу.

– Может быть, ты не откажешь мне в совете? – спросил Даггар. – Мы проделали долгий путь, и один из нас ранен. Есть ли поблизости спокойное место, чтобы мы могли заняться им?

– Мой дом рядом, – сказал ланнеранец. – Я – Тингел, сын Хороса, меня здесь все знают.

Дом, и правда, был рядом – в одном из Служилых переулков. У каждого из дворцов были свои переулки, где жили те, что кормятся от великих родов. Тингел принадлежал к дому Лодаса, и Даггар усмехнулся, потому что по‑ланнерански он и Тингел – родня.