Рукопись Чейма

Пока Чейм дозванивался до Нью-Йорка, я припоминал, что мне известно о "Сатир-пресс". Это было вполне легальное издательство, не из гигантов, но довольно крупное. Львиная доля акций принадлежала Регнеру Фейдрену. Издательство выпускало от тридцати до сорока наименований в год, много эротики, абсолютно непонятные романы авангардистского толка, время от времени появлялись пиратским образом выпущенные биографии известных людей, которые потом судились с издательством. В девяти из десяти случаях биографии такого рода содержали много скандальных фактов, компрометирующих сведений, то есть сообщали больше не об Ахиллесе, а о его пяте. Такое издательство вполне могло согласиться опубликовать автобиографию Чейма. Если бы получило ее. И если она вообще существует.

– Рег? Это Гидеон, – услышал я голос Чейма. – Да, пока в больнице, но чувствую себя отлично. Через несколько дней выпишусь. Да, я тоже рад поговорить с тобой, Рег.

Я сделал жест рукой, напоминая Чейму о себе. Он перекинулся с собеседником еще несколькими фразами и протянул мне трубку.

Разговор с Регнером Фейдреном занял у меня не более двух минут.

Да, сказал он, "Сатир" планирует опубликовать автобиографию мистера Чейма, как только ее получит. Затем мистер Фейдрен извинился, что не совсем удачно выразился: книга будет выпущена в свет только после смерти Чейма. Но он выразил надежду, что я его понимаю. Я заверил его, что, конечно, понимаю. Да, название "Я" предложило издательство. Коротко, и внимание привлекает. За это он тоже извинился. Рукопись он видел. В прошлом году гостил на побережье у Гида. Тогда и прочел первую половину книги. Может, чуть больше. Вторая половина тоже была закончена, но Гид не совсем был ею доволен. Нет, рукопись написана от руки, не на машинке. Гид – старый чудак, но они все его обожают. Вопросы были исчерпаны, я поблагодарил мистера Фейдрена и положил трубку.

– Прекрасно, – язвительно заметил Чейм. – Проще было бы назвать меня лгуном, и дело с концом.

– У меня возникло сомнение, действительно ли существует автобиография. Мне важно было удостовериться.

– Можно узнать – почему?

– Долго рассказывать, а у меня назначена встреча. Увидимся.

– Подождите, пожалуйста.

"Пожалуйста"? И это говорит Гидеон Чейм? Я задержался.

– Надеюсь, что все сомнения относительно существования автобиографии теперь у вас рассеялись. Мне нужна моя рукопись. Я готов заплатить любую сумму. Готов на все, лишь бы вернуть ее.

– Мы уже обсуждали эту проблему. Как только – и если – я найду Джелликоу, мы вернемся к этому разговору.

– Если вам удастся найти автобиографию... там есть документы, материалы, которые легли в основу некоторых историй... Я надеюсь, вы воздержитесь от чтения рукописи и изучения фактических материалов. – Чейм помолчал. – Я намерен внести в рукопись существенные, очень существенные поправки. Но пока она не опубликована, она принадлежит мне. Это моя личная собственность. Я не сомневаюсь, вы – человек чести, вам можно доверять. Вы ведь не станете пользоваться чужой собственностью. – Это прозвучало как вопрос. – Могу я быть уверен, что вы воздержитесь от чтения рукописи?

Это уже был прямой вопрос.

– Повторяю, мы поговорим об этом, когда – и если – я найду Джелликоу. Что-нибудь еще?

Чейм молчал. Вид у него был раздраженный и злой. Настороженный, расстроенный и несчастный.

Но, насколько мне известно, так он выглядел всегда.

Глава 10

Без десяти девять я оставил машину в полутора кварталах от ресторана Антонио, свернул в переулок позади ресторана и, миновав два зловонных мусорных бака, вошел в кухню. Низенький толстый повар, обливавшийся потом, окинул меня равнодушным взглядом и снова принялся что-то размешивать в огромном металлическом чане. Пахло чесноком, сыром, тестом, специями, потом и еще чем-то непонятным.

Из кухни я попал в коридор. В конце его двустворчатая дверь, ведущая в зал и бар, была закрыта. Я подошел к двери слева, повернул ручку и быстро шагнул вовнутрь. Я был готов и стрелять и бежать. И даже держал руку под левым бортом пиджака. Но первое, что мне бросилось в глаза, был Маккиффер, сидевший, сутулясь, на стуле перед обитым сукном столом для игры в покер.

Он сонно посмотрел на меня сквозь очки в роговой оправе.

– Рано пришел, Скотт, – лениво процедил он. Заметив, что я обвел взглядом комнату и проверил, закрывая дверь, не прячется ли кто за ней, и только после этого опустил правую руку, Маккиффер добавил без улыбки: – А ты, смотрю, доверчивый.

Он вообще редко улыбался и мало двигался. Хотя, в случае необходимости, бывал весьма проворным. Я слышал, что он каждый день упражняется с гирями, поддерживая себя в хорошей физической форме. Слабоват он был только по части храбрости.

На этой почве, как мне говорили, он и разошелся с Эдди Лэшем года два назад. Между ними постоянно происходили стычки, порой очень жестокие, и Маккиффер всегда терпел поражение.

– Да, доверчивый, – сказал я. – В компании ангелов.

– Ха-ха, – невесело ухмыльнулся Маккиффер. – С Вонючим знаком?

– Да.