Рукопись Ченселора

Но и после смерти Гувера вокруг досье соблюдался обет молчания. Никто не предлагал открыто признать их существование, никто не требовал их уничтожить. Казалось, все хотели лишь одного — не связываться с этими чертовыми досье. Каждый боялся, что в этих таинственных папках содержится что-то и о нем. Уж лучше делать вид, что досье нет, предать их, так сказать, забвению.

Конечно, такое поведение не отличалось особой реалистичностью: досье существовали и сами по себе исчезнуть с лица земли не могли. Поэтому Куин принялся осторожно наводить справки. Сначала он опросил людей, обслуживавших машину для уничтожения бумаги. Оказалось, что из канцелярии Гувера к ним никаких бумаг давно не поступало. Тогда он проверил фотолаборатории. Никто не помнил, чтобы в последнее время делали микрофотокопии каких-либо досье. Затем Куин тщательно изучил книгу регистрации входящих на имя Гувера и исходящих от него документов — ничего.

То, что могло стать ключом к разгадке тайны, Куин обнаружил в журнале учета посетителей дежурного внутренней охраны. Согласно записи, сделанной поздно вечером 1 мая, то есть непосредственно накануне смерти Гувера, трое старших агентов — Сэлтер, Крепс и Лонгворт — в 11.57 были допущены в здание ФБР. Самое что ни на есть заурядное событие. Но одно обстоятельство поразило Куина: ни на кого из троих не выписывался пропуск, проход ни одного из них не оформлялся так, как это было принято в ФБР. Всех троих пропустили по указанию, переданному Гувером по специальному телефону. Разрешение поступило из дома директора. Все это было совершенно необъяснимо.

Чтобы как-то прояснить для себя ситуацию, Куин вышел на Лестера Парка, старшего агента, пропустившего троицу. Сделать это было нелегко. Через месяц после смерти Гувера Парк вышел в отставку. Хотя пенсию ему назначили минимальную, у него оказалось достаточно денег, чтобы на равных паях с кем-то купить довольно крупное земельное владение в местечке Форт-Лодердейл. Чертовски странная история!

Встреча с Парком ничего не прояснила. Как заявил старший агент, в тот вечер он сам разговаривал с Гувером и директор лично приказал ему пропустить трех сотрудников, сказав, что те сами знают, что и как им надо делать.

Тогда Куин попытался разыскать агентов по имени Сэлтер, Крепс и Лонгворт. Оказалось, что Сэлтер и Крепс — лица вымышленные. Этими псевдонимами пользовались агенты ФБР на время выполнения ими особо секретных заданий. Однако, как выяснилось, в мае никто из сотрудников данным прикрытием не пользовался, а если и пользовался, то это было настолько засекречено, что Куину об этом ничего узнать не удалось.

Лишь немногим более часа дожидался Куин запрошенной им информации о Лонгворте. Поступившие сведения настолько поразили его, что он сразу же позвонил жене и предупредил ее: обедать не приедет.

Оказалось, что Лонгворт еще за два месяца до смерти Гувера вышел в отставку и с тех пор проживал на Гавайях! Поскольку информация была абсолютно достоверной, возникал вопрос: что же он делал 1 мая в Вашингтоне, у западного входа в ФБР?

О’Брайен понимал, что серьезное и совершенно необъяснимое нарушение правил допуска в здание Бюро, обнаруженное им в журнале учета посетителей дежурного внутренней охраны, имеет какое-то отношение к таинственным досье, о которых никто не хотел говорить вслух. «Решено — подумал он, — завтра с утра отправляюсь к главному прокурору».

Внезапный телефонный звонок заставил его вздрогнуть.

— О’Брайен слушает, — сказал он удивленным голосом: после пяти часов ему обычно никто не звонил.

— Хан-Чоу! — послышался чей-то шепот. — Помнишь погибших в Хан-Чоу?

У Кэррола Куинлена О’Брайена перехватило дыхание, вокруг все померкло. Вместо знакомых очертаний окружающих предметов перед глазами запрыгали какие-то темные и светлые пятна.

— О чем вы? Кто говорит?

— Вы помните, как они умоляли вас не делать этого?

— Нет! Я не знаю, о чем вы говорите. Кто вы такой?

— Все знаете, все прекрасно знаете, — холодно продолжал шепотом чей-то голос. — Вьетконговец предупредил вас, американских военнопленных, что, если кто-нибудь попытается сбежать, остальных просто расстреляют. Большинство ваших товарищей были в таком состоянии, что даже не думали о побеге. А те, кто могли бы рискнуть, договорились не делать этого, чтобы не подвергать опасности жизнь остальных. Но не вы, майор О’Брайен. Вы поступили иначе.

— Это ложь! Никто ни о чем не договаривался!

— Нет, договаривались, и вы об этом прекрасно знали. Другое дело, что вам было наплевать на всех. Вас было девять человек, и физически самый крепкий среди них — вы. Товарищи по несчастью умоляли вас не совершать побег. На следующее утро после вашего исчезновения все они были расстреляны.