Рукопись Ченселора

Филлис Максвелл прошла через холл отеля «Хей-Адамс» в ресторан. Как всегда, в это время дня там толпились жаждущие сесть за свой ленч. «Старший официант сразу заметит меня и проводит к моему постоянному столику», — подумала она. Филлис пришла на пятнадцать минут позже назначенного срока, и это было очень кстати. Пусть тот, кому она назначила свидание, нервничает, беспокоится, думает, что она о нем забыла. И когда она наконец придет, он будет способен только защищаться.

По дороге в зал Филлис задержалась у большого зеркала, в котором можно было увидеть себя в полный рост. Она осталась довольна. Совсем неплохо для сорокасемилетней женщины, а когда-то простенькой, немного полноватой девушки по имени Пола Мингас из маленького городка Чилликот в штате Огайо. Сейчас она казалась себе… прямо-таки элегантной. Стройная фигура, длинные ноги, упругая грудь, красивая античная шея, изящество которой подчеркивало жемчужное ожерелье. И наконец, приятное лицо. Да, слово «элегантная» подходило как нельзя лучше. Ну и, конечно, глаза. Ах, эти глаза с крапинками! Они производили на всех неотразимое впечатление, эти интересующиеся всем глаза умудренной опытом журналистки. Филлис умела пользоваться ими в своих целях. Ее взгляд сверлил собеседника насквозь, как бы говоря: «Не верю я тебе ни на йоту. Придумай-ка что-нибудь получше».

С помощью этих глаз Филлис удавалось вырвать правдивую информацию даже у отъявленных лжецов. Не раз она приводила в изумление официальный Вашингтон своими статьями о махинациях, о которых хотя все и знали, но разоблачение которых никак не ожидали увидеть в печати. Она умела добиться от людей нужных ей доказательств, не произнеся при этом ни слова. Ее взгляд оказывался красноречивее любых слов.

Разумеется, бывали случаи, когда ее глаза не только выражали сомнение в правдивости собеседника, но и подавали надежду. Однако тут она себя не обманывала: сорок семь — это не двадцать семь, как бы женщина ни выглядела. И с годами Филлис все реже пускала в ход свои чары. Но дело было не только в возрасте.

Она не всегда была Филлис Максвелл. Когда-то ее звали Полой Мингас. Двадцать пять лет назад редактор газеты, в которой она начинала журналистскую карьеру, придумал ей псевдоним — Филлис Максвелл. Из нее получился хороший репортер. Она серьезно относилась к своим обязанностям, а ее репортажи нередко содержали поистине сенсационные разоблачения.

Вот и сейчас профессиональное чутье Филлис Максвелл подсказывало, что разворачивающаяся избирательная кампания приобретает совершенно непристойный, жульнический характер. С помощью угроз и заведомо невыполнимых обещаний ее организаторы вынуждают отдельных лиц и даже целые организации вносить в избирательный фонд просто невероятные суммы.

— Мисс Максвелл, мы очень рады вас видеть, — приветствовал Филлис старший официант.

— Благодарю вас, Жак.

— Пройдите, пожалуйста, сюда. Ожидающий вас господин здесь.

В отдельном кабинете ее ждал молодой человек с внешностью херувима и вкрадчивыми манерами. При виде Филлис он вскочил со стула и угодливо поклонился, заискивающе заглядывая ей в глаза. Еще один продажный лжец. Сколько же их вокруг? Сейчас он начнет ей пудрить мозги. Филлис представила себе, как перед встречей с ней хозяева этого подонка давали ему указания, что и как говорить.

— Прошу извинить за опоздание, — сказала Максвелл.

— О каком опоздании идет речь? Я сам только что появился, — улыбнулся херувим.

— Итак, установлено, что это вы опоздали, — заявила журналистка.

Молодой человек неловко улыбнулся, не зная, что сказать.

— Пропустите стаканчик, Пол. Вам это просто необходимо. И не бойтесь — я не настучу, что вы пьете при исполнении служебных обязанностей.

Пол трижды заказывал виски, но едва прикоснулся к еде. Ему не терпелось перейти к делу.

— Послушайте, Фил. Вы идете по ложному следу. Вы ведь не собираетесь рубить сук, на котором сидите?

— Приберегите для себя ваши метафоры. Это вы нередко стараетесь обрубить концы. Обычно — когда вам надо что-то скрыть.

— Нам нечего скрывать.