Рукопись Ченселора

— Давайте лучше о деле, — прервала молодого человека Максвелл: пустая светская болтовня всегда раздражала ее, стремительный натиск — вот этот прием она считала самым эффективным. — Мне стало известно следующее. Две авиакомпании просили разрешить им открыть два новых маршрута. Им было заявлено, причем в довольно откровенных выражениях, что комитет гражданской авиации министерства торговли может отказать, если компании не сделают солидный взнос в избирательный фонд и так далее. Другой случай. Профсоюз водителей грузового транспорта предъявляет ультиматум одной крупнейшей автотранспортной фирме: вносите деньги на избирательные цели, иначе не исключена возможность забастовки. От известной фармацевтической фирмы, действующей на Восточном побережье, потребовали выплаты большой суммы. Два дня спустя ей пригрозили, что, если она не поторопится, управление по контролю за качеством пищевых продуктов, медикаментов и косметических средств начнет расследование ее деятельности. Пришлось уступить домогательствам и выплатить затребованные деньги. Расследование не состоялось. Еще один пример. Четыре банка, причем ведущих банка — два в Нью-Йорке, один в Детройте и один в Лос-Анджелесе, — обратились за разрешением создать объединение. Им намекнули, что рассмотрение их просьбы может затянуться на годы. Чтобы этого не случилось, им следует связаться с некими людьми, которые отнесутся к ней благожелательно. Опять денежные взносы — и просьба удовлетворена.

А теперь, Пол, слушайте внимательно. Все сказанное здесь я могу подтвердить документально. Я располагаю списками имен, знаю точные даты и суммы. Если вы не докажете мне, что все эти случаи не имеют никакого отношения к избирательной кампании, разразится большой скандал. Обещаю вам, что сделаю это. Вам не удастся купить выборные должности — ни сейчас, ни когда-либо потом. О Господи, какие же вы идиоты!

— Вы не должны этого делать, — взмолился побледневший херувим. — Это вызовет раскол нации, поколеблет основы государства, нанесет удар по нашей свободе…

— Заткнись, ты, осел!

— Мисс Максвелл, — подошел с аппаратом в руке Жак, — вас к телефону. Позвольте соединить?

— Пожалуйста.

Старший официант включил вилку аппарата в розетку, поклонился и вышел.

— Филлис Максвелл слушает.

— Извините, что беспокою вас во время ленча.

— Говорите громче, я вас плохо слышу.

— Постараюсь, — произнес кто-то зловещим шепотом.

— Кто вы? Что за шутки?

— Это ни в коем случае не шутка, мисс Мингас.

— Под своими корреспонденциями я подписываюсь как Максвелл, но вы напрасно надеетесь шокировать меня тем, что вам известно мое подлинное имя. В конце концов, оно стоит в моем паспорте.

— Это я знаю, — послышался в ответ странный, пугающий шепот. — Именно под этим именем вы регистрируетесь каждый раз, когда приезжаете на Гренадины, точнее, на остров Сент-Винсент, мисс Мингас.

Филлис почувствовала, как кровь отхлынула от ее лица, страшная боль словно обручем сжала голову, а руки задрожали. Ее начало мутить.

— Вы у телефона? — снова напомнил о себе зловещий шепот.

— Кто вы такой? — с трудом выговорила Филлис.

— Я тот, кому вы можете доверять. Будьте уверены в этом.

«О Господи! Этот человек знает про остров! Откуда? И вообще, кому какое до этого дело? Каким мерзким интриганом надо быть, чтобы не полениться копаться в чужом белье!.. Неужели все это проделали ради так называемой добродетели?! Да и добродетель ли это — мешать людям делать то, что им хочется? Разве мы кому-нибудь приносим вред?..»

Ежегодно Филлис Максвелл на три недели уезжала из Вашингтона в Каракас якобы для того, чтобы найти там тихий приют и полное уединение. На самом же деле Пола Мингас в Каракасе не задерживалась. Вместе с подругами она направлялась на Гренадины, на их остров. Там они могли быть сами собой, находя высшее наслаждение в любви. С другими женщинами.

В интересах карьеры Филлис Максвелл тщательно скрывала свои наклонности, никогда и нигде не проявляла их. Нигде, кроме острова Сент-Винсент…

— Неприлично делать такие намеки, — прошептала Филлис.

— Ну, знаете, большинство людей, пожалуй, скажут, что это вы непристойно себя ведете. Достаточно представить неопровержимые доказательства, и вы станете посмешищем, а с журналистской карьерой будет покончено.

— Что вам от меня нужно?

— Сейчас вы, кажется, обсуждаете с одним честным молодым человеком деликатный вопрос. Оставьте эту тему, и не надо писать о ней.

Со слезами на глазах Филлис Максвелл положила трубку.

— Наверное, нет такой гнусности, на которую бы вы не были способны?

— Фил, клянусь тебе…

— О Господи! Да пропади все пропадом!

Она вскочила из-за стола и выбежала из ресторана.

Кэррола Куинлена О’Брайена коллеги звали просто Куин. Было почти восемь вечера, когда он вошел в свой кабинет и сел за письменный стол. К этому времени половина кабинетов уже опустела, потому что ночная смена приступила к исполнению своих обязанностей.