Рукопись Ченселора

«Дочь генерала Элисон Макэндрю, 31 года, работающая художником в рекламной фирме «Уэлтон Грин эйдженси» на 3-й авеню, 950, в Нью-Йорке, сердито реагировала на предположения, высказываемые в связи со смертью ее отца: «Они изгнали его со службы и теперь пытаются опорочить. За последние двенадцать часов я не раз разговаривала с властями на Гавайях. Они считают, что отец был убит в схватке с вооруженными бандитами. Украдены бумажник, часы, кольцо с печаткой и деньги».

На вопрос, как она объясняет отсутствие регистрационных записей, мисс Макэндрю ответила: «Ничего необычного в этом нет. Отец и мать, как правило, путешествовали под вымышленными именами. Если бы армейские чины на Гавайях узнали, что он там, они затравили бы его».

Питер понимал, что имела в виду дочь генерала. Если бы с Макэндрю была его психически ненормальная жена, то ради нее он конечно же назвался бы вымышленным именем. Но жена Макэндрю умерла. И генерал, о чем сразу догадался Ченселор, отправился на Гавайи не отдыхать, а разыскивать человека по фамилии Лонгворт. Вот Лонгворт и убил его.

Питер выронил газету из рук. Его охватило отвращение к себе, отчасти проявившееся в злости, отчасти в остром осознании вины. Что он наделал? Как он мог допустить такое? Убит честный человек. И из-за чего? Из-за какой-то книги.

Стремясь во что бы то ни стало искупить свою вину, Лонгворт снова совершил убийство. Снова! Ведь именно он ответствен за смерть Роулинза в Клойстерзе… И вот теперь где-то на краю земли совершено еще одно убийство.

Ченселор поднялся с дивана и стал бесцельно ходить по комнате, этому надежному убежищу, где родился его роман, в котором жизнь и смерть были лишь плодом воображения. Но за пределами этой комнаты жизнь и смерть были реальностью и оказывали на него, Питера, свое влияние, поскольку являлись частью его романа. Перипетии романа вырастали из обстоятельств, которые предопределяли жизнь и смерть других людей. Реальную жизнь и реальную смерть.

Что происходит? Действительность, которая являлась фоном романа, оказалась более гротескной и страшной, чем самый жуткий сон. Она-то и была безумным сном.

Он остановился у телефона, будто по чьему-то приказу. Мысли о Макэндрю вызвали в его мозгу образ серебристого «континенталя» и человека с лицом-маской за рулем. Питер вдруг вспомнил, что намеревался сделать еще несколько месяцев назад, до телефонного звонка Уолтера Роулинза. Он собирался позвонить по телефону в полицию Роквилла, штата Мэриленд, но так и не позвонил. Теперь он вспомнил об этом, вспомнил даже фамилию того полицейского. Его звали Доннели.

С помощью справочного бюро Ченселор быстро узнал номер телефона полицейского участка в Роквилле. Минуту спустя он уже разговаривал с дежурным сержантом по фамилии Манеро.

Сержант не сразу ответил на вопрос Питера о Доннели, а потом, в свою очередь, спросил:

— Вы уверены, что вам нужен полицейский участок в Роквилле?

— Конечно.

— Какого цвета была патрульная машина, сэр?

— Какого цвета? Не помню. Черно-белая или бело-синяя. Какая разница?

— В Роквилле нет полицейского по фамилии Доннели, сэр. А наши машины — зеленые, с белыми полосами.

— Значит, она была зеленой. Полицейский сказал, что его фамилия Доннели. Он еще отвез меня в Вашингтон.

— Отвез вас?.. Минутку, сэр.

Щелкнул прерыватель. Ченселор уставился в окно, за которым кружились хлопья снега, и подумал: «А не схожу ли я с ума?»

Сержант Манеро подключился снова:

— Сэр, я просмотрел полицейский журнал. О дорожном происшествии с участием «шевроле» и «континенталя» в нем даже не упоминается.

— Это был «континенталь» серебристого цвета. Доннели сказал, что машину задержали. Водитель — женщина в темных очках. Она потом врезалась в почтовый фургон.

— Повторяю, сэр, полицейского по фамилии Доннели у нас нет.

— Да есть же, черт возьми! — не сдержавшись, крикнул Питер. На лбу у него выступили капли пота, боль в висках усилилась. Он напряг память: — Я вспомнил. Он сказал, что она была пьяна, что уже не раз допускала нарушения. Это жена владельца фирмы, торгующей автомобилями модели «линкольн» в Пайксвилле.