Рукопожатия границ

Главарь счел слова старика разумными и согласился. Дядя Мильо выскочил из кустов, закричал на ребятишек, замахал палкой, а одного мальчонку поймал и быстро шепнул на ухо:

— Сообщи на заставу: через час приведу в Чугулигово четырех вооруженных бандитов.

Сердито кричал дядя Мильо, даже палкой ударил мальчишку. Разбежались дети с плачем, свернуло и стадо.

В назначенное время старый Мильо Андонов привел бандитов в Чугулигово. А там их уже ждали граничары. Преступники не успели опомниться, как их обезоружили…

Застава имени Алексея Лопатина — образцовое подразделение, сильные и умелый на ней служат люди, верные долгу, как тот светловолосый человек, что изображен на портрете, в защитной гимнастерке и с двумя рубиновыми кубиками в петлицах.

На земле советской

…В тот день на заставе стало одним пограничником больше. Правда, имя его не занесли в списки личного состава, как это делается обычно. Но оно появилось на табличке перед входом в подразделение, а в ленинской комнате повесили его портрет и отвели уголок у окна, за которым покачивалась на ветру роскошная ветка каштана. Старшина Алексей Анопко поставил рядом на зеленую казарменную тумбочку хрустальную вазу с цветами в память об этом дне.

Так болгарин, младший лейтенант Асен Илиев поселился на советской заставе.

Застава эта особая, и служба на ней труднее, чем на других. Так считают бывалые офицеры — ветераны границы, а им, конечно, видней. Но что касается солдат и сержантов, то у них об этом разговоров не ведется. Пришли они сюда с первых дней своей военной службы и других мест не знают. Все обычно, и понятно главное — доверен рубеж Отчизны, охранять его надо зорко. А трудности, что ж, они, говорят, на то и существуют, чтобы их преодолевать.

Стоит эта застава на берегу моря: чистенькая двухэтажная казарма, здание маленького, но уютного клуба, дом, где живут семьи офицеров, гараж, складские помещения — хозяйство старшины и, конечно, традиционная пограничная вышка. Тут она нужна непременно, потому что рядом море. Ночами под вышкой загорается яркий прожектор и щупает волны упругим голубовато-фиолетовым лучом.

С одной стороны море, а с другой — высоченные горы, поросшие чинарами и каштанами, буком и грабом, олеандром и густым кустарником орешника и лавровишни. Все это зеленое многообразие, цепляясь за кручи, поднимается к самым вершинам, нависает над скалистыми пропастями, глянешь в которые — и закружится голова. По этим кручам, вершинам, долинам со звонкими ручейными водопадами и проходит граница.

Конечно, бывалые офицеры правы, службу нести в такой местности — дело не простое. Здесь одной бдительности мало, нужна и физическая сила, и выносливость, и смекалка, и смелость верхолаза, не боящегося высоты, и, конечно, высокая боевая выучка каждого солдата. А раз нужно, значит, так и должно быть. Да, собственно, так оно и есть.

В истории заставы немало великолепных примеров стойкости людей, их верности долгу. Достаточно сказать, что на этом участке задержано свыше ста матерых агентов иностранных разведок, диверсантов и бандитов. Только у контрабандистов, некогда действовавших тут, отобрано золота на несколько десятков тысяч рублей.

Славится и сейчас застава у моря своими делами. Своими успехами в учебе она не раз завоевывала переходящее Красное Знамя части. И в этом немалая заслуга коммунистов — каждый четвертый на заставе член или кандидат КПСС, остальные почти все комсомольцы. Народ подобрался дружный, крепкий, ребята прямые, любят говорить правду в глаза. И уж если кто провинится, даст промашку по службе или в учебе, умеют одернуть, и не встретит тогда нерадивый воин у товарищей сочувствующего взгляда. Но если кто отличился, не поскупятся на похвалу. Добрые дела здесь умеют помнить и ценить. Ведь добрыми делами и создаются традиции.

С каким теплом и сердечностью проводила застава в запас ефрейтора Николая Кочнева — отличного пограничника и замечательного душевного парня. Его и сейчас вспоминают, ставя в пример молодым. Кочнев был наблюдателем, да таким глазастым, что в шутку говорили о нем: видит рыбу на дне моря за версту.

Что касается рыбы, это, конечно, к службе отношения не имеет, но вот на волнах морских различал он все, что следует различать.

Нес он однажды службу на вышке. Дело было под утро, погода пасмурная, волны свинцовые, хмурые; не выпускал бинокля из рук. И вот увидел чуть приметную черточку — милях этак в восьми. Сначала маячила она слева, на «чужой воде», а потом начала быстро перемещаться вправо, то пропадая, то вновь появляясь среди волн. Перевалила загадочная черточка незримую линию морской границы и оказалась в советских территориальных водах.

До этого всякие бывали случаи: заплывет рыбак-иностранец к самой границе, да опомнится и тут же спешит назад, или занесет шторм потерявшее управление судно с той стороны. Это дело понятное, тогда и помощь оказать нужно. Теперь же обстояло иначе, кто-то явно пытался незамеченным пробраться к нам, потому и уплыл так далеко от берега. Кочнев уже не сомневался в этом и сообщил начальнику заставы свои подозрения.