Руку и сердце (СИ)

Шерлоку хочется встряхнуть Лестейда, потому что нет, такое не просто иногда случается. Он не в силах вообразить, как у него и Джона может просто «не сложиться». На что это было бы похоже? Шерлок знает, что не перестанет желать Джона. Он достаточно хорошо разбирается в своем сердце, чтобы быть в этом уверенным. Но что, если однажды Джон решит, что с него достаточно, спасибо, Шерлок, все было классно, но ты мне надоел?

Какие-то из мыслей явно отразились у него на лице, потому что Лестрейд похлопывает его по руке.

— Я не думаю, что у вас будет так же, — говорит он. — На самом деле я считаю, что у него и Сары не сложилось отчасти и из-за тебя. Для него ты всегда будешь на первом месте. Всегда.

Шерлок чувствует себя чуть спокойнее, но избавиться от засевшей в груди тревоги никак не удается. Пока что единственным результатом разговора стало то, что надеть на палец Джона кольцо ему хочется даже сильнее, чем прежде.

— Что мне нужно делать? — спрашивает он.

— Тебе не понравится, — скорчив гримасу, предупреждает Лестрейд.

— Скажи мне.

— Я думаю, тебе следует подождать хотя бы год.

Лестрейд был прав; Шерлоку это не нравится, ни капли.

— Но…

— Выслушай меня, Шерлок. Как я уже говорил, тебе нужно подождать, чтобы ваши отношения на самом деле стали таковыми. Вы вместе всего две недели. Дай-ка мне угадать, вы только и делали, что целовались на диване, как подростки, трахались без удержу в довольно неожиданных местах, а потом бегали за одним или парочкой преступников?

Шерлок кивает, удивленный проницательностью Лестрейда.

— Вот так. Во-первых, вам нужны нормальные отношения; приевшийся секс, ссоры из-за пустяков, периоды, когда вы доводите друг друга до белого каления. Я знаю, вы оба не совсем нормальные, но, Шерлок, семейная жизнь — это тяжелый труд. А у Джона никогда раньше не было романа с мужчиной. Возможно, ты не совсем тот человек, с кем он собирался прожить остаток жизни.

Шерлок вздрагивает.

— Майкрофт сказал точь-в-точь то же самое.

— Мне жаль, — вздыхает Лестрейд. — Если тебе от этого станет легче, то я действительно думаю, что ты и Джон еще долго будете вместе.

Шерлок обдумывает слова Лестрейда, и какое-то время они сидят молча. Новости вовсе не плохие, правда. Ему просто придется подождать немного дольше, чем он предполагал. Джон с его улыбками, чаем, надежными, уверенными руками этого стоит.

Неожиданно Шерлок ощущает острое желание увидеть Джона и резко вскакивает.

— Спасибо, — говорит он и протягивает Лестрейду руку.

Вокруг глаз Лестрейда собираются морщинки, он улыбается и отвечает на рукопожатие.

— Знаешь, я еще ни разу не слышал, чтобы ты так искренне благодарил.

— Не привыкай.

— Сомневаюсь, что смогу когда-нибудь.

Шерлок разворачивается, чтобы уйти, и слышит, как Лестрейд позади него включает телевизор. Он успевает дойти до двери, прежде чем…

— Шерлок.

Он оборачивается.

— Я заберу свой пропуск, спасибо, — Лестрейд даже не отводит от телевизора взгляд.

Шерлок усмехается, достает пропуск из кармана и бросает на кофейный столик.

— Ты делаешь успехи.

*

Их первая настоящая ссора происходит через два с половиной месяца. Шерлок не считает споры из-за появляющихся в холодильнике раз или два в неделю разнообразных частей тел и экспериментов на кухонном столе за настоящую ссору — такое у них случается каждый день.

В этот раз все по-другому. Шесть дней они пропадали на расследовании, по-настоящему кошмарном, потрясшем даже Шерлока, хотя признавать это вслух он не собирается. Когда они заходят в квартиру, оба чувствуют себя вымотанными, хотят есть и находятся на грани срыва.

В этот раз ссора назревает постепенно. В том, как Джон держит плечи и сжимает зубы, видна досада. Вина лежит на обеих сторонах; Шерлок преднамеренно глух, Джон умышленно груб. Поначалу звучит старая песня: как ты можешь быть таким бесчувственным ублюдком, — но вскоре Джон кричит, что Шерлок всегда, всегда принимал его как должное, а Шерлок холодно информирует, что не собирается ничего обсуждать, пока Джон не включит логику.

Все заканчивается грубостями, выкрикиваемыми на повышенных тонах. Шерлок презрительно ухмыляется, и Джон со словами: ради Бога, Шерлок, ты способен думать хоть о ком-то, кроме себя? — уходит.

Достаточно успокоившись, чтобы думать, Шерлок в панике забивается на диван и не встает с него всю ночь. Как его только угораздило все так быстро разрушить? Прошло меньше трех месяцев, а Джона уже нет рядом. Как он только мог это допустить? Наверное, ему не надо было отвечать, ему следовало дать Джону наорать на него, за все извиниться? Исключено, он не мог так поступить; Джон был неправ, он не понимал, а Шерлок просто не имел права позволить всему этому продолжаться. Его поведение, думает он, могло бы быть более доброжелательным, не таким презрительным. Но он был зол, расстроен и не до конца мог контролировать себя.

Шерлок досадливо зарывается пальцами в волосы. Он не представляет, как можно было всего этого избежать. Тянется за припрятанными в диванных подушках сигаретами, прикуривает одну и глубоко затягивается.