Рулетенбург

По ее же вызову я решился написать ему все, весь взгляд на вещи: ибо прощаясь, она совершенно обратилась опять ко мне всем сердцем. С ним я сошелся: он плакал у меня на груди, но он только и умеет плакать! – Я знал свое ложное положение; ибо начни отсоветовать, представлять им будущее, оба скажут: для себя старается, нарочно изобретает ужасы в будущем. Притом же он с ней, а я далеко.

Так и случилось. Я написал письмо длинное ему и ей вместе. Я представил все, что может произойти от неравного брака. Они оба возмутились. Она отвечала, горячо его защищая, как будто я на него нападал. А он истинно по-кузнецки и глупо принял себя за личность и за оскорбление дружескую братскую просьбу мою (ибо он сам просил у меня и дружбу и братство) подумать о том, чего он добивается, не сгубит ли он женщину для своего счастья; ибо ему двадцать четыре года, а ей двадцать девять, у него нет денег, определенной будущности и вечный Кузнецк.

Он всем этим обиделся; сверх того вооружил ее против меня, прочтя наизнанку одну мою мысль и уверив ее, что она ей оскорбительна. Мне написал ответ ругательный. Дурное сердце у него, я так думаю!

Она же после первых вспышек уже хочет мириться, сама пишет мне, опять нежна, опять ласкова, тогда как я еще не успел оправдаться перед ней.

Чем это кончится, не знаю, но она погубит себя, и сердце мое замирает…

(Черновик письма)… Еще одна крайняя просьба до вас, добрейший, бесценный мой Александр Егорович! Ради бога, ради света небесного не откажите. Она не должна страдать. Если уж выйдет за него, то пусть хоть бы деньги были. А для того ему надо место, перетащить его куда-нибудь. Он теперь получает 400 рублей ассигнациями и хлопочет держать экзамен на учителя, выше, в Кузнецке же. Тогда у него будет 900 рублей. Поговорите о нем Гасфорту, как о молодом человеке, достойном, прекрасном, со способностями; хвалите его на чем свет стоит, что вы знали его, что ему не худо бы дать место выше. Гернгроссу тоже о нем напишите что-нибудь. Его зовут: Николай Борисович Варгунов. Он из Томска. Это все для нее, для нее одной. Хоть бы в бедности-то она не была, вот что!

Жил на свете рыцарь бедный,

Молчаливый и простой,

С виду сумрачный и бледный,

Духом смелый и прямой,

Он имел одно виденье,

Непостижное уму…