Румыния и Египет в 1860-1870-е гг. Письма российского дипломата И. И. Лекса к Н. П. Игнатьеву

Вице-король попросил меня на днях к себе для того, чтобы объявить, что Риаз-паша[171] привез ему известие из Константинополя, как будто я писал Вашему Превосходительству о том, что в Египте восемьдесят тысяч хорошего войска, и что он, вице-король, предлагает их нашему императору на случай войны с Турцией; по словам Риаз-паши, копия с этого письма читана была в Порте, в Совете министров. Кедив, как видно, был несколько сконфужен этим известием, и он спросил меня, правда ли, что я писал Вам что-либо в этом смысле; я ответил ему, что действительно писал о том, что Египет может легко иметь восемьдесят тысяч войска, но никогда не говорил о предложении их нашему императору; на это Его Светлость сказал, что он так и думал, будучи уверен, что я не в состоянии написать того, чего никогда не было, но он все-таки просил меня сообщить о всем этом Вашему Превосходительству, вполне надеясь, что Вы в разговорах с великим визирем и даже с султаном не преминете сказать им о неосновательности сведений, получаемых Портой, так как дипломатический агент Ваш в Египте никогда не писал Вам ничего подобного тому, что читано было в Совете министров.

С отличным почтением и душевною преданностию имею честь быть Вашего Превосходительства покорнейшим слугою

И. Лекс

Каир

5/17 января 1871 г.

Многоуважаемый Николай Павлович.

Я имел честь получить вчера шифрованную телеграмму Вашего Превосходительства от 2/14 января и целый день бился, чтоб разобрать ее, но это было решительно невозможно: с самого начала и до конца пропасть шифров наврано, некоторых даже вовсе недостает, а может быть, есть и лишние. Я просил репетицию[172], но не думаю, чтоб она много мне помогла, так как по турецкому телеграфу даже простые депеши приходят сюда в таком виде, что трудно их понять, – вот почему я никогда почти не употребляю в Египте шифр – совершенно напрасная трата денег.

Правильных известий из Геджаса здесь не получается, говорят только, что все почти уже успокоилось, но что вероятно движение возобновится[173], когда турецкие войска дойдут до страны и начнут действовать по-турецки!

Я говорил с вице-королем о деле Дендрино; он не отказывается выдать ему десять тысяч фунтов, только просит меня устроиться с Пеши-беем насчет некоторых формальностей и расписки, требуемой с г. Дендрино, – вот тут-то и загвоздка, так как с левантином[174] трудно сварить кашу, но я все-таки сделаю все, что от меня будет зависеть, для того, чтобы удовлетворить нашего генерального консула, который выбрал себе наконец поверенного в Александрии, некоего г. Меното, брата нашего драгомана.

С отличным почтением и душевною преданностию имею честь быть Вашего Превосходительства покорнейшим слугою

И. Лекс

P. S. Мне сейчас прислали сказать из телеграфного управления, что сирийская линия попорчена, а поэтому нельзя потребовать повторения депеши из Константинополя.

Каир

11/23 января 1871 г.

Многоуважаемый Николай Павлович.

Получив из Константинополя повторение Вашей телеграммы, я с помощью двух экземпляров разобрал наконец депешу Вашего Превосходительства; но вообразите себе, что тридцать восемь цифр (из трехсот шестидесяти) были перевраны, двух групп вовсе недоставало, а одна была лишняя! Я тотчас же сообщил кедиву о замещении Мустафы-паши Ругибом-пашой[175] и о нелепости толков, привезенных сюда Риаз-пашой. Его Светлость просит меня благодарить Вас за приятное известие и за постоянное доброе расположение, которое Вы ему выказываете. Он извиняется за Риаз-пашу, но этот последний был введен в обман Мустафой-пашой.

Из Хеджаса нет никаких известий!

Вооружение берегов Египта продолжается. Кроме того, вице-король хотя и уменьшает число регулярных войск, но зато, секретно от всех, и даже от нас, формирует что-то вроде ландвера, в состав которого войдут все молодые люди от пятнадцати до тридцати лет.

Патриарх пристает ко мне с деньгами, которые находятся у нас в депозите, разрешите выдать их ему, так он действительно сидит без гроша.

У меня нынешний год много больных русских, и все почти бедные; теперь уже приходят просить денег, – даю, что могу, но не знаю, что придется делать, когда надо будет высылать их обратно на родину; странное дело, что люди совершенно без средств и не зная языков (все почти учителя и студенты) решаются ехать из Петербурга, из Малороссии и даже из Сибири для лечения в Египет, в страну восточную, где жизнь так дорога и представляет так мало комфорта для больных, – да наконец, по мнению моему, самый климат Каира вовсе не хорош для чахоточных: трое из наших уже отправились нынешней зимой к предкам, да и остальные страдают быстрыми переходами от тепла к холоду.

Засвидетельствуйте мое почтение супруге Вашей и княгине Голицыной. Жена моя Вам очень кланяется.

С отличным почтением и душевною преданностию имею честь быть Вашего Превосходительства покорнейшим слугою

И. Лекс

Каир

13/25 января 1871 года

Многоуважаемый Николай Павлович.