Румыния и Египет в 1860-1870-е гг. Письма российского дипломата И. И. Лекса к Н. П. Игнатьеву

Я имел честь получить в Каире накануне Светлого Христова Воскресенья шифрованную телеграмму Вашу; но так как у меня только один экземпляр шифра, который хранится постоянно в генеральном консульстве, то я немедленно отправился в Александрию, где, собственно, моя канцелярия, архив и касса; в Каире же у меня только маленькая канцелярия, составленная из вольнонаемных чиновников, которым неизвестен, конечно, секрет наших шифров. Разобрав депешу, я тотчас же сообщил сущность ее г. Лессепсу, который, впрочем, по всей вероятности, никогда не согласится ни на какие уступки – от старости ли лет, или от женитьбы он стал очень упрям и вбил себе в голову, что европейские державы не имеют никакого права вмешиваться в его дела, что он представитель частной компании, которая заключила контракт с Портой (первый фирман на прорытие Суэцкого канала), и что его никто нарушить не может, что общее мнение в Европе за него, и что он никого не боится, так как он может не пропускать через канал тех, которые не захотят ему заплатить то, что он требует, европейские же державы не могут, да и не захотят объявить ему войну! Что же касается до кедива, то он пока держится в стороне, да и вряд ли согласится на деятельное вмешательство из боязни поплатиться за то денежно, так как Лессепс, протестуя теперь только против Порты, в случае, если король начнет действовать, привлечет и его к ответственности, а египетскому правительству хорошо известно, что́ стоят вмешательства в дела канала (например, когда вследствие требования Англии оно уничтожило обязательную работу на канале[278] и поплатилось за то восьмьюдесятью четырьмя миллионами).

Жизнь в Египте становится страшно дорога – каждый день являются новые налоги, и все весьма крупные: то на табак, то на жизненные потребности, то на дома, то на экипажи, на телеги, на лошадей, на ослов, пр. пр., одним словом, неизвестно, когда все это остановится. Иностранцы тоже подвергаются всем этим налогам, не только косвенно, но и прямо, а дуайен[279] наш, итальянский генеральный консул, действует не так, как Вы в Константинополе, – он никогда нас не собирает, а если и принужден иногда просить нас к себе, то не умеет вести собрания, и они обыкновенно ни к какому практическому результату не приходят.

Кедив не знает, что ему делать: он страдает печенью, и ему необходимо ехать на воды, а между тем Порта выказывает косвенно желание, чтобы он приехал в Константинополь, так что ему неловко ехать в Виши, не заехав предварительно в Стамбул, но туда нельзя явиться без денег, а у него их теперь у самого не много – финансы Египта в весьма плачевном положении, и одна только надежда на новый внутренний заем (emprunt forcé[280]), который уже объявлен в стране и который даст казне по расчету министра финансов пять миллионов фунтов.

Я тоже страдаю печенью и желудком и, по получении отпуска, отправлюсь в мае месяце сначала на воды, а потом уже к себе в имение.

У меня в нынешнем году было много русских путешественников, большею частию больных, с которыми возни пропасть; четырех пришлось похоронить, других же отправил назад в Европу в худшем положении, чем они были при приезде в Египет; вообще по моим замечаниям здешний климат ускоряет ход болезни, в особенности у таких больных, которых присылают сюда слишком поздно.

Франция и Греция не дали еще согласия на судебную реформу в Египте, а так как новые трибуналы уже формируются, то выйдет сначала путаница, которая во всяком случае не будет выгодна для французских и греческих подданных.

Политика Франции какая-то странная на Востоке: она бы могла, несмотря на свои несчастия, иметь первенствующее влияние в Египте, между тем республиканское правительство, или агенты его, делают так много промахов, что на них не обращают даже внимания.

Что же касается до Греции, то, имея большие колонии в Египте и платя весьма мало своим консулам, здешние консульства служат ей доходной статьей, которой она нисколько не желает лишиться!

Засвидетельствуйте мое нижайше почтение супруге Вашей и княгине Голицыной.

С отличным почтением и душевною преданностию имею честь быть Вашего Превосходительства покорнейшим слугою

И. Лекс

P. S. Препровождаю при сем только что полученную мною копию с последнего ответа Лессепса.

Каир

15/27 апреля 1874 г.

Многоуважаемый Николай Павлович.

Действия Вашего Превосходительства увенчались полным успехом: Лессепс, вследствие Ваших советов, согласился наконец подчиниться решению константинопольской комиссии. Если б не это, то у нас заварилась бы такая каша, что расхлебать было бы ее трудно. Кедив, побуждаемой Портой и Англией, решался уже взять канал в свое управление и вместе с тем, опасаясь сопротивления со стороны Лессепса и служащих на канале, отправил было уже до десяти тысяч войска в Порт-Саид, Измаилию и Суэц и военный фрегат в Порт-Саид. Генерал Стоон назначен был комиссаром на всем протяжении канала, и ему даны были большие полномочия. Теперь все это оказалось лишним, и кедив блаженствует.