Руны судьбы

– Его основал святой Д-доминик, а утвердил в одна тысяча двести шестнадцатом году от рождества Христова его святейшество п-папа Гонорий III.

– Bueno! – воскликнул брат Себастьян. Глаза его блестели. Он выглядел таким довольным, каким только может выглядеть больной простудой человек, сидящий на кровати в одной рубахе, с ногами, до колен опущенными в бадью. – А не припомнишь ли ты, в какой местности всё это происходило?

– На юге Франции, в Провилле, п-под Тулузой.

– Опять-таки прекрасно! Всевышний одарил тебя превосходной памятью, мой милый Томас. А знаешь ли ты, почему большинство инквизиторов назначаются из числа доминиканцев?

– Н-нет, учитель, не совсем, – признался тот. – Я думал, что это из-за последовательности и упорства братьев в б-борьбе за чистоту веры. Из-за этого молва даже дала нам прозвище Domine canes – «псы Господни»…

– Увы, сын мой, – брат Себастьян развёл руками и возвел очи горé, – это правда, но не в этом дело. Верней, не только в этом. Провилль в то время был охвачен ересью альбигойцев, угрожавшей целостности церкви. Их проповедники-ересиархи шли в народ, искали себе паству и смущали неокрепшие умы. Святая Церковь вынуждена была противопоставить им своих посланников, людей учёных и смиренных, могущих словом вернуть заблудших на путь истинный. В молитве, аскезе и апостольской стезе видел Доминик залог обретения святости, а святость – главное условие успешной проповеди. Святой Альберт Великий и его ученик святой Фома Аквинский были доминиканцами. Монахи ордена Святого Доминика уделяют столь большое внимание изучению богословия потому, что они более других ответственны за чистоту вероисповедания и людских помыслов. Ради этого пришлось даже пересмотреть решения первого генерального капитула, который провозгласил отказ от всякого имущества, ибо для занятий богословием необходимы отдельные кельи, обширные библиотеки и скриптории и денежные средства для обучения новых проповедников. Поэтому когда была утверждена святая инквизиция, не возникло ни малейших колебаний, кто её будет курировать. Наш долг – дознаться до сути, то есть расследовать все обстоятельства, отыскать и разоблачить еретика. Мы не караем и не судим, мы лишь помогаем мирским властям установить истину. Ведь преступления и нарушения законов, которым предаются вероотступники и еретики, порой бывают невероятно сложны для распознания. У дьявола в запасе достаточно уловок и лазеек. Проповедники его хитры. Их речь – error circumflexus, locus implicitus gyris[70]. Мирские власти зачастую просто не в силах в них разобраться. Но малая ересь влечёт за собою большую, и оставлять всё как есть нельзя. Мы не можем себе позволить быть добрыми или злыми. Мы – всего лишь исполнители, instrumentum regni. Мы были созданы для этого, мы – это инквизиция, а инквизиция – это мы. Теперь тебе понятно?

– Д-да, – кивнул Томас. – Это мне понятно. Но ведь он ц-цитировал Евангелие и, как я услышал, п-правильно цитировал. Как это м-может быть ошибкой или ересью?

Брат Себастьян кивнул, показывая, что понял вопрос.

– Да, он, по-видимому, много знает и действительно цитировал слова из Библии. Но помыслы, которые им двигали, были неблагочестивые. Ведь если, игнорируя картину в целом, брать отдельные слова, пусть даже из Священного Писания, переиначивать их можно как угодно. Недаром ещё царь Соломон говорил: «Знание, если не иметь совести, способно погубить душу». Именно это я имел в виду, когда говорил, что нет ничего хуже, когда простолюдин без должной подготовки начинает толковать Библию как ему угодно, переставляя слова, как это делают нечестивые евреи со своими книгами.

– Но если т-травник провинился т-только в этом, что мешает ему прийти к истинной вере? Ведь сказано же в Библии: «D-diligite inimicos vestros»[71]…