Руны судьбы

Затем дорога сделала поворот, и впереди показался дом. Обычный дом, белёный, двухэтажный, деревянный, с подворьями и палисадом, крытый красной черепицей. Только вот стоял он почему-то на отшибе, возле рощи старых лип. Бег стал невыносим. Не переставая оглядываться, женщина добежала до крыльца, заколотила в дверь обеими руками, потом рванула за дверную ручку. Дверь была не заперта. Она ворвалась в дом, задвинула щеколду и закрыла дверь на крюк, потом прижалась к ней спиной и огляделась. Внутри царила тишина, горел огонь в очаге. В первой комнате ни души, во второй тоже никого, и в кухне, и в спальне, и в кладовке тоже. Женщина металась, хлопая дверьми, из комнаты в комнату, и пустой огромный дом казался ей ещё страшнее, чем луга и лес. Он, казалось, рос на глазах, становился всё больше, раздувался и вытягивался в высоту и в ширину. Она уже не узнавала помещений, не могла понять, была она здесь раньше или это ей только кажется. Да есть здесь, наконец, хоть кто-нибудь?

Она хотела крикнуть и осеклась, парализованная страхом. Хоть кто-нибудь…

Хоть кто-нибудь?!

Не надо никого!!!

Внезапно глаза её расширились, и ватную, глухую тишину пустого дома разорвал пронзительный, истошный женский…

Крик.

Полузадушенная, Ялка вырвалась из сна, замахала руками. Села на кровати, тяжело дыша. Открыла глаза. Огляделась.

В доме было тихо и темно, хотя день был в самом разгаре. Полночи Ялка проворочалась, измученная сомнениями и воспоминаниями. Кошмар настиг её под утро, она уже несколько раз просыпалась и засыпала опять, ловила ржавые обрывки снов и вот доигралась. Недаром, видно, говорили ей и мама, и тётка: лучше недоспать, чем переспать. В окошко сочился уже привычный и не раздражающий зелёный свет, в камине тлели угольки. Постель скомкалась, рубашка пропиталась потом и прилипла к телу. Девушка отдышалась, встала, поправила волосы, немного подумала и направилась к бочке умыться.

Лишь теперь Ялка осознала, что кричала она сама.

Вода в бочонке была холодна; умываясь, Ялка замочила волосы, схватила в рукава воды и потому вытиралась особенно долго. Всё время хотелось оглянуться. Её немного пугал этот дом, наполовину пустой и от этого донельзя тёмный и гулкий, хотя травник не раз говорил ей, что опасности нет: и дверь второго входа, и труба второго камина были замурованы. Дверь в баню, и без того закрытую на крепкую щеколду, Ялка подпирала колышком. И всё же она не могла отделаться от ощущения, что за нею наблюдают. Что-то было не так. Что-то происходило, и Ялка не была уверена, что это ей нравится.

Во всяком случае, кошмары ей давно не снились.

Очень давно.

Травник так и не появился. И вообще, день начался наперекосяк. Собираясь готовить завтрак, Ялка не нашла своего ножа и столкнулась с некоторой странностью: в доме вообще не обнаружилось ножей. Ни единого. Ей припомнилось, что до сих пор она не видела также ни топора, ни пилы, и если бы дрова в сарае не были заранее наколоты начетверень, пришлось бы нелегко. Поколебавшись, Ялка стащила со стены меч, но резать что-либо мечом оказалось страшно неудобно; она поранилась, кое-как замотала ладонь платком и повесила клинок на место.

Аппетит пропал. Она всё же собрала на стол, но есть не стала, только выпила немного простокваши и сжевала хлеба с мёдом. Затянувшийся сон не отпускал, мысли ворочались тяжело и вяло. Накатывала дурнота. Поразмыслив, Ялка решила прогуляться, подышать свежим воздухом и заодно проветрить дом, обулась, облачилась в безрукавку и направилась к двери. В последний момент вспомнила про коробку с чёрным воском, вернулась и смазала им башмаки.