Руны судьбы

Продолжить травник не успел. Дверь «Синей Сойки» хлопнула, сквозняк пронёсся над полом, с разбегу нырнул в камин и взвился вверх. Пламя в очаге утробно ухнуло, подпрыгнуло и загудело, огонёк свечи сорвался и погас. Золтан с травником умолкли и одновременно повернули головы ко входу. Хагг при этом как бы невзначай сунул руку под плащ и вряд ли для того, чтоб почесать живот.

А на пороге трактирного зала стоял мальчишка. Самый обыкновенный, ничем не примечательный, разве что очень маленького роста. Темноволосый, в драном кожухе и невообразимо стоптанных башмаках, он стоял и вертел головой, осматриваясь в сумраке корчмы, и в волосах его искрились снежинки. Так продолжалось несколько мгновений, затем он нашарил взглядом стол и двоих собеседников. Глаза его расширились, он поколебался в нерешительности, затем приблизился к столу и там остановился.

– Ты – Лис? – спросил он так, будто боялся, что ему ответят «Да».

– Допустим, – кивнул Жуга. От недавнего его волнения не осталось и следа. – И что?

Мальчишка был сильно простужен, часто сглатывал, фразы выходили куцыми и хриплыми. Не отрывая глаз от травника, он зачем-то полез рукой за пазуху, но ничего не достал, а только пощупал, на месте ли некая вещь.

– Меня зовут Фриц… то есть Фридрих, – представился он. – Меня послал Гюнтер… Гюнтер меня послал. Который трубочист, из Гаммельна. Он сказал… что если ты Лис… то ты должен его помнить.

Жуга закрыл глаза. Открыл.

– Гюнтер, – сказал он. – Да. Я помню. Но при чём тут ты?

– Он рассказал мне про мышат. Он мне сказал… что ты должен и нас тоже помнить. Нас троих. Я – Фридрих, – он хлопнул себя ладонью в грудь и выбил хриплый кашель. – Фриц. Тот самый. Я хочу учиться… у тебя. У вас.

Он сказал это и замер, словно испугавшись собственных слов, но затем собрался с духом и уже напрямую заявил:

– Возьмите меня в ученики!

Травник, казалось, потерял дар речи. Он сидел, неподвижен и прям, и лишь неотрывно смотрел на мальчишку, словно силился отыскать в полудетском лице знакомые черты. Что-то происходило сейчас в его душе, какая-то внутренняя борьба. На миг Жуга опять закрыл глаза, и Хагг испытал странное чувство, будто они за столом не одни, и рядом восседает кто-то третий, невидимый, но оттого не менее реальный. Впрочем, ощущение это быстро схлынуло, оставив только неприятный осадок.

Мальчишка, похоже, расценил молчание травника как признак нерешительности и поспешил заверить его в серьёзности своих намерений.

– Вы не смотрите, что я маленький, – торопливо заговорил Фриц и, будто боясь, что травник передумает, достал и выложил на стол сложенный вчетверо листок бумаги и тяжёлый, глухо стукнувший свёрток в грязной тряпке, размял до хруста пальцы рук и отошёл назад на два шага.

– Смотрите, я чего могу, – сказал он.

И прежде чем Жуга успел его остановить, он протянул руку, сложил ладонь лодочкой и что-то прошептал.

Фитилёк свечи, стоявшей на столе в закапанной воском пузатой бутылке, вдруг заискрился, вспыхнул и оделся пламенем, неярко высветив лица сидящих за столом. Сидящие переглянулись. Старикан за дальним столиком икнул и выпучил глаза. Девчонка выронила швабру.

Парнишка расплылся в улыбке.

– Неплохо, – сдержанно одобрил травник. – Очень неплохо. А теперь – погаси.

Фриц закивал и шагнул вперёд, но травник остановил его движением руки.

– Не так, – сказал он. – Погаси его так же, как зажёг.

На лице мальчишки отразилось лёгкое замешательство. Впрочем, растерянность его быстро прошла. Он снова вытянул руку, потом другую, глубоко вздохнул, напрягся и сосредоточился. Некоторое время он так стоял, хрипло дыша сквозь стиснутые зубы и кусая губу. Выдохнул сквозь зубы пару слов. Свеча продолжала гореть. Он постоял ещё немного, уже открыв и выпучив от напряжения глаза, потом шумно выдохнул и виновато мотнул головой:

– Не могу.

– Ну что ж, – сказал Жуга, – что ж… Будем учиться.

* * *

Спустя ещё примерно полчаса корчма «У Синей Сойки» опустела окончательно. Камин погас. Все, кто бражничал или закусывал внизу, собрались и ушли, включая даже полоумного Смитте. Немногочисленные посетители, решившие остановиться, уже давно спокойно спали, убаюканные свистом ветра в комнатах наверху, и в их числе не было ни Хагга, ни рыжего травника, ни тем более мальчишки, словом зажигавшего свечу. Прислуга кончила мести и прибираться, и только с кухни доносился плеск воды и тихий скрежет моечных камней, которыми отскребали противни.

На галерее скрипнули ступени. Брат Себастьян выступил из темноты. Следом за ним шагнул на свет и Томас. Теперь можно было не опасаться, что их могут заметить.

– Воистину, – сказал монах с трепетом в голосе, – воистину сегодня всевышний нам благоволит: это в самом деле они. Травника, наверное, узнал и ты, а если я правильно понял, то и мальчишка тот самый, коего мы ищем. Но хватит разговоров. Нам надо торопиться. Возьми свой плащ, Томас, и беги в «Синего Дракона», разыщи Киппера, пускай немедля собирает всех своих людей и движется сюда: у нас есть шанс схватить обоих до рассвета, пока они не ушли далеко.