Рус

Зато Рерику Священнику сидеть в городе вскоре надоело. Из последних сил он дотерпел до потепления, которое началось, как я понял, с февраля, после чего великий конунг начал искать, где бы применить свои силы, пограбить, чтобы было, чем торговать с купцами, которые приплывут с южного берега Каспийского моря, из Арабского халифата. Кто ищет на свою задницу приключения, тот всегда находит. Это на чужую найти трудно. В один прекрасный день меня позвали в тот дом, где жил наш предводитель. В гостях у него был хазарский чиновник-иудей по имени Иаир – толстый, носатый, губастый, с завитыми пейсами из русых волос, покрашенных, наверное, хной в ржаво-рыжий цвет, хотя брови и щетина оставались светлыми. Как догадываюсь, рыжий иудей – это еще куда ни шло, а вот быть блондином – это позор джунглям, полное выпадение из образа. Сопровождал его переводчик-словенин по имени Гарадимир – худой и верткой тип, который, казалось, хочет пролезть без мыла в задницу своего патрона, но никак не подберет удобный момент. Я как-то поймал этого переводчика на грубом непрофессионализме, после чего он при встрече стал радостно улыбаться мне и переходить на другую сторону улицы. Видимо, у Рерика Священника он тоже не вызывал доверия, поэтому меня и позвали.

Хазарский чиновник начал издалека – с восхваления своего кагана, а потом бека. Количество лестных прилагательных зашкаливало в обоих случаях, поэтому я перевел коротко, одним словом «божественные» оба раза. Поскольку викинги никого из людей не считают богами, мой перевод оценили улыбками. Иаир сделал вид, что не заметил мою лаконичность, и перешел к восхвалению Рерика Священника, немного сократив количество лестных прилагательных.

- А тебя он считает всего лишь сыном Одина, - коротко перевел я конунгу.

Рерик Священник гмыкнул самодовольно и зачем-то пошевелил плечами. Этот жест убедил хазарского чиновника, что перевел я хоть и намного короче, но в принципе верно.

- Мой повелитель слышал, что русы являются отважными воинами, и решил нанять вас, - перешел к делу Иаир.

Я подумал, что предложит стать личной гвардией. Это часто встречается у тиранов, которые боятся своего народа больше, чем чужие. Хазарского кагана сейчас охраняют хорезмийцы, а хорезмского – хазары. Викинги тоже служат в гвардии многих правителей, причем не только в Европе.

- Наш союзник Смбат Багратуни, спарапет Арминии, которая находится по ту сторону гор Каф, поднял восстание против арабов и позвал нас на помощь. В прошлом году мы отправили туда отряд. Весной пойдет еще один. Вы можете присоединиться. Каждый воин получит по возвращению десять дирхемов, командир – двадцать и тебе заплатят сто. Треть добычи будете отдавать кагану, остальное ваше, - сделал иудей щедрое, по его мнению, предложение.

Горы здесь одни – Кавказский хребет. По ту сторону находится Армения, которую, видимо, хазары называют немного по-другому. Спарапетом в мою «гуннскую» эпоху константинопольцы величали главнокомандующего войсками, собранными на территории западной части Армении, входившей тогда в Римскую империю. Да и три и даже четыре согласные подряд в одном слове – это любимое развлечение армян. Кстати, у нынешних славян слова с двумя согласными подряд, не говоря уже о трех, не существуют, поэтому русов они зовут именно так, без буквы «т». Историю Армении я знал плохо, кроме тех периодов, когда жил неподалеку, и не помнил, была ли она хоть какое-то время свободна в Раннем Средневековье. Что-то мне подсказывало, что вряд ли. Значит, соваться к ним не стоит, хотя было бы интересно посмотреть, что там сейчас творится.

- Не соглашайся, - сказал я тихо великому конунгу.

- Почему? – спросил он громко.

- Потому что, если мы не победим по любой причине, допустим, из-за мора, а там очень плохая вода, уцелевших по возвращению убьют, - уже не секретничая, сообщил я.

Гарадимир шепотом перевел мои слова своему патрону.

Викингов очень удивило услышанное от меня.

- Как убьют?! – возмущенно воскликнул Рерик Священник. – Если мы заболеем, значит, такова воля богов!

- Кагана не интересует воля языческих богов. Или победа, или смерть, - сказал я великому конунгу и повторил на иврите Иаиру, добавив вопрос: - Это так?

- Да, - подтвердил он. – Мы казним трусов, сбежавших с поля боя, какую бы причину они не придумали.

Его ответ взбесил викингов, и не только потому, что их, пусть и теоретически, заподозрили в трусости. У скандинавов ложь считается таким же преступлением, как предательство. Единожды соврав, ты превращаешься в изгоя, пока не искупишь вину каким-нибудь чрезвычайным поступком, не обязательно полезным для соплеменников, но боги должны дать понять, что ты опять стал приличным человеком. Викингу легче погибнуть и отправиться в Валгаллу, чем соврать, что проиграл потому, что заболел, и стать изгоем. В этом плане они напоминали мне ранних спартанцев. Само собой, после такого ответа предложение хазарского чиновника было отвергнуто единогласно.