Рус

Это территория Арабского халифата, в которой сейчас правит из Багдада халиф Абуль-Фадль Джафар ибн Музаммад ибн Гарун, тронное имя аль-Мутаваккиль Алаллах (Уповающий На Аллаха). Захваченный нами городок назывался Гяз. По арабской классификации населенный пункт такого размера считался навахом. Это второй снизу уровень после кура (деревни). Относился к остану (провинции) Джурджан. Эти названия мне ни о чем не говорили. Помню, что где-то в этих краях ранят Александра Македонского, но подробностей я не знал, потому что это случилось после того, как покинул его армию. До касабата (столицы остана), который тоже называлась Джурджан, был, по словам Бараза, короткий дневной переход. Поскольку дневной переход может быть разной длины, я взял средний в двадцать пять километров и сократил до двадцати. Могу и ошибаться. Идти надо на восток к предгорью, где не так жарко. Дорога одна, не заблудимся. Можно подняться на лодке вверх по реке, носящей очень редкое в этих краях имя Джурджан, и оттуда до касабата будет четверть дневного перехода, то есть километров шесть-семь, но мой собеседник никогда водным путем не пользовался, поэтому больше ничего о нем не знал. Да и по суше добирался до столицы всего несколько раз, причем последний случился лет десять назад, во что я сразу поверил. С его весом выход из города – уже стрёмное путешествие. До Багдада, столицы халифата, который юго-западнее Гяза, шестнадцать дневных переходов. Мой собеседник там не бывал никогда, знает со слов хорезмских купцов, которые иногда приплывают сюда по реке, нанимают верблюдов, ослов, арбы, запряженные волами, и по суше добираются туда. Видимо, нас и приняли за хорезмских купцов. Крепостная стена, которая выходила из моря или уходила в него, называлась Красной Змеей, потому что тянулась на много десятков километров вглубь суши. Насколько именно, Бараз не знал. Построили ее очень давно для защиты от гуннов. Потом кочевники перестали нападать, и стену забросили.

Расспрашивал я Бараза потому, что взятой в Гязе добычи нам явно не хватит. Надо было срочно найти что-нибудь еще. Пришло время возвращаться в Алдейгью, а мы потратили на дорогу больше, чем награбим.

Во двор зашли два викинга. Они оставили узлы с награбленным возле ворот, после чего, радостно поприветствовав меня, хотя мы виделись перед штурмом, начали шмонать дом. Я посоветовал им искать хорошо, потому что на запястьях обеих жен остались на смуглой коже широкие, светлые, незагорелые полосы, как догадываюсь, ранее закрытые браслетами из драгоценных металлов.

После того, как викинги вынесли из ближней половины всё, по их мнению, ценное – кучу тряпья из хлопковой ткани и немного бронзовой посуды, и направились к женской, я подошел к Кубре и шлепнул ее по узкой упругой заднице. На пьедестал, малышка! Спиной я почувствовал взгляд ее папаши, благожелательный такой. Зато викинги, как люди культурные и добрые, пожелали мне хорошего стояка.

В мужской половине возле помоста, который был высотой с полметра и имел приставную деревянную лестницу в три ступеньки и шириной в метр, девушка замерла, а потом оглянулась, пытаясь улыбаться, чтобы скрыть испуг. Подойдя сзади, я развязал желтую ленту, обхватывающую тонкую гибкую талию, стянул красную рубаху через голову. Кожа у девочки была смугловатая, теплая и гладкая, под моими пальцами подрагивала. Позвонки и лопатки выпирали. Я положил ладонь между лопатками и заставил наклониться, лечь грудью на большую пухлую зеленую подушку, которая лежала на помосте поверх шерстяного одеяла с разноцветным растительным узором, под которым были перина и ковер. Вульва девушки была густо покрыта черными, курчавыми, спутанными волосами. Губки темные, почти черные, и разлеплялись с трудом, будто их смазали клеем. Влагалище темно-красное и уже сочное. Я послюнявил два пальца, бережно поводил ими по клитору. Кубра завелась моментально. Даже не знаю, завидовать ее будущему мужу или соболезновать. Если здоровья у него будет мало, то второе. Я все-таки смочил слюной и вход во влагалище, после чего ввел член. Девушка вздрогнула и тихо пискнула, после чего затихла, привыкая к новым ощущением. Я отстрелялся быстро и сразу пошел на второй заход, введя наслюнявленный, большой палец ей в анус, которым надавливал на перемычку, когда совершал членом возвратное движение, чтобы трение было жестче, и ослаблял во время поступательного. Кубра стала попискивать, потом застонала все громче и громче и вскоре кончила, вцепившись, судя по звукам, зубами в подушку. Надеюсь, услышанное порадовало ее маму и, конечно, папу.

36