Русь и Золотая Орда

После этого Орда разделилась на две части: на левом берегу Волги правят ханы Синей Орды, а на правом – мятежник Мамай под ширмой своих марионеток, которых он сменяет чуть ли не ежегодно. И те и другие считают Русь своим улусом и пытаются, как во времена Ногая, влиять на ее внутреннюю и внешнюю политику. И те и другие выдают ярлыки на княжение, требуя «выхода». Дмитрий Иванович, в частности, имел ярлыки от обеих противоборствующих сторон (кстати, стоили они немалых денег), и каждый хан считал себя оскорбленным тем, что Москва поддерживает отношения с его противником.

В 1370 году Мамай наносит очередной удар по Синей Орде. На короткое время захватывает Сарай, убивает хана Азиза, но и сам не удерживается на троне. Теперь Орда разделилась уже на семь независимых друг от друга владений. Мамай со своими ставленниками довольствовался Причерноморьем, где жили предки хазар, половцев, касогов, алан, ясов, крымских готов и где вели активную торговую экспансию генуэзцы – неутомимые проводники западно-европейского менталитета и западно-европейских ценностей.

Где-то в это же время стал набирать силы хан Мангышлакской Орды Тохтамыш, победивший с помощью Тимура Бухарского, повелителя Белой Орды, Урус-хана и подчинивший своему влиянию большинство сибирских татарских князей. К 1376 году он, как истинный чингисид, уже заявил о своих притязаниях на наследство, оставшееся после развала некогда могущественной Золотой Орды, однако до боевых столкновений с Мамаем дело у него еще не доходило, ибо оба они только накапливали силы для решительного столкновения.

Как ни странно, но ослабление Орды отрицательно сказалось и на Владимирском княжестве, потому что, потеряв сильного союзника, а Орда все-таки была таковым, князьям Северо-Восточной Руси пришлось чуть ли не в одиночку противостоять внешней экспансии. Да и сама Золотая Орда во время этой «великой замятни» многое потеряла. С востока ее теснила Синяя Орда – орда сибирских татар, с юго-востока – воинственный Тимур, с юго-запада – генуэзские колонии Крыма, с запада – набиравший мощь Ольгерд Литовский.

Ну а что же наш будущий герой Дмитрий Иванович? Конечно, его судьба была счастливой, ибо с детского возраста, когда он унаследовал Московское княжество, его окружали испытанные временем преданные бояре, служившие еще его дяде и отцу, во главе с митрополитом Алексием. Первые шаги юного князя, зафиксированные летописцами, были, безусловно, продиктованы этими мудрыми, но достаточно скромными советниками, которые, насмотревшись на непрекращающиеся княжеские междоусобицы в Твери, Нижнем Новгороде, Рязани, решили связать свою судьбу и свое благополучие с потомками младшего сына Александра Невского, вот уже четвертое поколение возводившими практически с нуля родовое княжество, так привлекавшее переселенцев с Южной Руси, Литвы и даже Орды. Кто, как не бояре, добыли ярлык на владимирское княжение сначала у ордынского хана Мюрида (1362 г.), а через год и у хана Мамаевой орды Абдуллы? Кто, как не бояре московские, посадив молодого князя на коня, повели в 1363 году свои полки против Дмитрия Суздальского, вознамерившегося закрепиться на Владимирском столе, а потом и на князей ростовского, стародубского, галицкого? Кого-то они сделали «подручниками» своего князя, а кого-то изгнали из городов, утвердив там наместников великого князя. Это они: бояре московские, митрополит Алексий и игумен Сергий Радонежский урядили тяжбу Дмитрия Суздальского и его брата Бориса за Нижний Новгород, вследствие чего Дмитрий, получив Нижний Новгород, в 1365 году отказался в пользу московского князя от очередного ярлыка на Владимир, присланного ему из Орды, и отдал ему в жены свою дочь Евдокию. А мог ли Дмитрий Иванович без деятельной помощи своих бояр и бояр, пришедших к нему на службу из Южной Руси, затеять и осуществить такой грандиозный проект, как строительство первого на Москве каменного кремля? Кремля, который за пять лет (1368–1372 гг.) выдержал три «литовщины».

Пользуясь безусловной поддержкой митрополита, руководившего всеми православными епархиями на Руси, Дмитрий Иванович, по примеру своего наставника, взял на себя не просто миссию третейского судьи в спорах удельных князей, а роль старшего князя, чье решение было обязательным для всех. Если же кто-то не соглашался с его мнением, то он не останавливался и перед тем, чтобы послать свои полки на ослушников. Однажды (1372 г.) он на время согнал со стола Олега Рязанского, а князя Михаила Тверского принудил (1375 г.) подписать договор, в котором тот признавал Дмитрия Московского своим «старшим братом» и отказывался от притязаний на великокняжеский стол.