Русь юродская. История русского юродства в лицах и сценах

Михаил Васильевич Васильев родился в 1897 году в деревне Сказиной, Островского уезда, Псковской губернии. Родители его были довольно состоятельными людьми – владельцами большого хозяйства. Они позаботились, чтобы сын их по крайней мере не остался безграмотным – Миша окончил сельскую школу, причем по всем предметам показал отличные знания. А по Закону Божиему так превосходные!

В свое время Михаила забрали в солдаты. Служил он в Петербурге. Но что-то совсем недолго: началась революция, старая армия развалилась, служивые разбрелись по домам. Демобилизовался и Михаил. В родительский дом, однако, он не вернулся, а поселился в своем уездном центре – в Острове. Вскоре женился, стал обзаводиться хозяйством, появились дети – дочка, два сына… Так шли годы, и ничто вроде бы не предвещало будущего его подвижничества.

На Великую Отечественную Михаил по возрасту уже не попал. Пережил в родном Острове нашествие иноплеменных, оккупацию, освобождение. Через три года после окончания войны остался вдовцом. После этого он переехал в Псков. Устроился на службу. Вот уж и старость не за горами, а ничего такого особенного с ним не происходит. Обыкновенный, казалось бы, человек доживает свое отпущенное.

И вот однажды, возвращаясь из должности, он стоял на автобусной остановке – народу поблизости не было ни единого человека – и вдруг услышал приближающийся конский топот. Вообще-то в послевоенное время конь как средство передвижения был явлением повсеместным, а в такой глухой провинции, как Псков, так вообще, может быть, обычным. Во всяком случае, нисколько не способным удивить. Но Михаила этот топот, мало сказать, удивил – он его почему-то насторожил, взволновал! «Господи, спаси меня», – прошептал оробевший Михаил и несколько раз истово перекрестился. А топот между тем приближался и становился все более каким-то торжественно-громогласным. И вот перед Михаилом на белом коне предстал всадник – красивый юноша – в золотой чешуе с копьем в руке. «Не бойся меня, раб Божий, – сказал он. – Я – Георгий Победоносец! Читай акафист мне каждый день, и я буду тебе помогать во всем!» Так произнес небожитель и тотчас сделался невидимым.

С тех пор Михаил стал молиться усерднее прежнего. Акафист Георгию Победоносцу он читал каждый день до самой смерти. Он теперь только и думал: как бы еще почтить Господа и что бы сотворить доброе во славу Божию?

Он рассказал о случившемся с ним чуде своим близким, и вскоре об этом знал весь православный Псков. Люди стали называть Михаила старчиком – так в старину иногда именовали богоугодных бессребреников, блаженных.

Спустя же некоторое время Михаилу было явлено такое видение, какого, пожалуй, не удостаивался еще никто от самого сотворения человеческого рода.

Однажды Михаил работал у себя в саду и вдруг почувствовал слабость. Лопата выпала у него из рук. Он бы, возможно, и сам упал на землю, но, к счастью, стоял рядом с яблоней, поэтому оперся на ствол, на сучья, и только так удержался на ногах. У него было такое ощущение, словно душа рассталась с телом. И вот Михаил явственно чувствует, что он уже не на этом свете. Перед ним открылись просторы какого-то иного, неведомого мира. Он увидел безбрежное огненное море: языки пламени, как волны, то вздымались, то обрушивались, рассыпаясь красно-золотистыми искрами. И все вокруг было наполнено ядовитым дымом, смрадом, зловонием! Михаил не сразу обратил внимание, что эта геенна просто-таки кишит людьми, они будто тонут, отчаянно борются за жизнь, но ни в пучину не погружаются, ни выплыть не могут, а так всё и барахтаются в пламене. «И кого там только не было! – рассказывал потом Михаил. – Всех сословий и званий народ – статские, военные, духовенство даже!» Это последнее особенно его потрясло. Он изумился, ужаснулся, увидев в геенне монахов, священников, епископов, митрополитов. Рядом с ними, как легкие ладьи на волнах, покачивались их камилавки и митры. У Михаила слезы полились из глаз. Неужели, думал он, можно носить панагию на груди и оказаться в преисподней?! Верно, с духовенства и спрос строже: что не взыщется с мирянина, не простится посвященному! Ему припомнилась мудрость: предпочтение дается не труду, не добродетели, а рождающемуся от них смирению. Взмолился Михаил тогда Богу об этих людях, так нестерпимо больно было смотреть на их страдания.

Грешники тоже увидели Михаила. И вот один из них протянул к нему руки, прося помочь выбраться из адища. Блаженный стал оглядываться: нет ли поблизости какой тростинки, палочки, чтобы помочь выбраться-то несчастному. Но тут раздался глас грозный: «Нельзя! Здесь уже поздно помогать! О спасении надо думать и трудиться на земле. Для того и дана земная жизнь человеку, чтобы научиться спасению. А здесь уже воздаяние и ответ за прожитое!»

Еще больший страх напал на Михаила. Он едва собрался с силами вымолвить: «Научи меня, Боже, веровать в Тебя, любить, бояться Тебя, Создателя моего! Даруй мне, Господи, решимость всегда верно служить Тебе!»