Русь моя неоглядная

К маю снег почти кругом подтаял, но остались высокие сугробы за строениями с северной стороны, да появились канавы, доверху наполненные грязью. Первого мая, вернувшись со «скачек», мы не обнаружили Володю Феофилова. Мы с ним учились в одной группе. Он был среднего роста, русоголовый, с яркими голубыми глазами, предлинными ресницами. Общительный, честный, принципиальный. Любил спорить до посинения. Кто-то сказал, что пошел в гости к своему другу. Рано утром 2-го мая я побежал на завтрак в столовую. Прошлепав по лужам несколько метров, я обратил внимание, что с края канавы выделяются пузырьки, подошел ближе. Смотрю, в канаве видна рука. Нагнулся, смотрю – чуб волос. Потащил за чуб и рукав, поддается. Вытянул голову из канавы. Узнал: Володя Феофилов. Вернулся в общежитие, разбудил ребят. Вытащили. Занесли в помещение. Откачали. Потрясли за ноги, вылили воду. Кое-как сделали искусственное дыхание. Открыл глаза. Раздели. Был он в парадной форме. Вся одежда оказалась пропитанной грязью. На нижнем белье не было ни одного белого пятнышка. Укутали. Напоили чаем со спиртом. К вечеру оклемался. Удивительно: ни чихал, ни кашлял. Мы были молоды, и организмы наши были крепки. Что случилось? Оказалось, его друг пригласил на день рождения жены. Вечеряли, вечеряли, решили поспорить: кто больше выпьет. Гуляли всю ночь. К утру за Володей было шесть бутылок «Шампанского». Выбрался из гостей и поплелся к общежитию. За проходной свалился в канаву. Одним словом, около трехсот метров полз по канаве, полной грязи и талого снега, пока не выбился из сил.

В юности мы делаем непредсказуемые поступки, которые нам кажутся героическими, но многие из них кончаются печально. Бахвальство часто губит прекрасные и талантливые личности.

1993

В верховьях реки Уй

За освоение и эксплуатацию нового типа самолета мне вручили ружье «ИЖ-16». Через месяц я в обществе охотников. Радость – охотничий билет в кармане. Купил патронташ, банку пороха, дробь, пыжи, пистоны, мерки, закрутку, патроны. Август. Открытие охоты. Мы, «великие» охотники, – Чебыкин Саша, Матыцин Коля, Комаров Миша. С вещевыми мешками, ружьями навскидку, отправились на открытие сезона вверх по реке Уй. Река петляет между гор. Лучи солнца слабо пробиваются через ветви деревьев. Чуть в сторону от реки – сплошной бурелом, заросли кустарника, ноги путаются в траве.

Возвращаемся к берету. По реке сплошной стеной идет на метанье икры кета. Особенно трудно ей на перекатах – в клочья издирает кожу о гальку. Комары и мошкара жгут лицо, руки. Места красивейшие. С одной стороны скалы вплотную подходят к реке. Белки, как угорелые, носятся по кедрам и лиственницам; такое впечатление, что их десятки на каждом дереве.

Для нас это не добыча – не время, да и жалко пушистиков. На пенечках важно восседают бурундучки. Шубка в полоску, их видно издалека, но в траве и рядом не заметишь полосатика. Поспела голубика. Объедаемся. Лица измазаны. Набросились на красную смородину, кусты обвешаны красными кистями. Черная попадается реже. Вскоре на зубах оскомина – есть никакую ягоду не можем. Время к обеду. Нашли поляну. Разложили у воды костер. Мошкара отстала, отлетела от жары и едкого дыма. Купаемся. Вода холоднющая. Обсыхаем у костра. В котелке вскипает чай, мочим хлеб – зубы обмякли, не кусают. Открываем консервы с крабами, красной икрой, сгущенное молоко. Обедаем. Ружья в козлы. Слышим писк и треск, на поляну выскакивает крупный заяц – хватаем ружья. Заяц пролетает стрелой к костру, за костром его не видно, но в поле зрения огромная огненная лиса. Палим в четыре ствола, еще в четыре с расстояния пяти шагов. От лисы летят клочья. Пришлось прикопать под колодой. Отобедали. Коля Матыцин предлагает:

– Хватит, подались, охотнички, домой.

Миша Комаров протестует:

– Без добычи никуда не пойду.

Цепочкой идем вверх по реке. Запруда. Плотина сложена из обгрызанных стволов ольхи и ивы и завалена камнями. Я удивился: со стволами понятно – грызи со стороны реки, и дерево упадет в реку, но как они натаскали камни? Симпатичные мордашки высовываются из воды и с любопытством рассматривают нас. Миша Комаров вскидывает ружье. Я кричу:

– Не надо!

Мордочки успевают исчезнуть. Выстрел. Дробинки бьют по воде, как крупные капли дождя, некоторые рикошетят. Мы все возмущаемся. Миша уныло стоит. Молчим. Минут через десять мордочки снова высовываются, наверно, определили, что это гроза, а мы никакого вреда им не причиним. Мы улыбаемся, на душе полегчало. Довольны, что на этот раз убийство не произошло. Солнце опустилось за горы.

От реки повеяло прохладой и сыростью. Решили повернуть назад. Миша Комаров упросил:

– Вот дойдем до той прогалины и повернем.

Кусты кончаются, река раздваивается, в нее впадает бурный, шумливый ручей. Все заросло багульником и лопухами. Решили подойти к устью ручья, где билась рыба, пытаясь пробиться в протоку.

Вышли на бережок, а напротив нас, на той стороне, огромный секач и самка с маленькими грязно-серыми кабанятами. Увидев нас, секач выскочил вперед выводка, издал резкий звук. Я крикнул:

– Бежим!