Русь моя неоглядная

Марко подошел к Лазарю, уткнулся лицом в плечо и заплакал. Лазарь стал его успокаивать:

– Ладно тебе, Марко. Все у нас с тобой впереди.

Среди толпы пошел шепот. Потом люди бросились к Марко, но Дарья, как наседка, расставила руки и, улыбаясь, сказала:

– Видите, жив-здоров, немножко еще не оклемался.

Марко выпрямился и, обращаясь к Лазарю и людям, сказал:

– Возьмите меня с собой. Я в долгу перед людьми. Мстить буду за Улю, за мать, за ваши муки и страдания…

Лазарь похлопал Марко по плечу и сказал:

– Ну, прямо по-комиссарски шпаришь, брат. Слаб ты еще.

Глаза Марко потускнели, но потом вспыхнули:

– Не возьмете, в одиночку буду биться.

– Что ж, Марко, в последнем бою погиб мой комиссар Пушкарев. Грамота у тебя есть, злости на врагов Советской власти хоть отбавляй. Быть тебе у нас комиссаром, – сказал Лазарь и обратился к отряду. – Как, товарищи, возьмем Марко не просто рядовым бойцом, а комиссаром отряда? Я лично за него ручаюсь: трудовой народ не подведет, и заветы его будет выполнять свято.

Марко жадно схватил протянутую ему Лазарем винтовку и, тяжело дыша, проговорил:

– Клянусь перед вами, товарищи, перед вами, отцы, матери, братья и сестры, что пока держат мои руки оружие, не будет врагу пощады, пока не сгоню последнего врага с нашей земли.

6. Солнце жизни

Много воды утекло с того времени. Немало мужиков сложили головы за Советскую власть. Живые вернулись к родным очагам. В 1922 году последним вернулся Лазарь из-под Волочаевки, с простреленными ногами. Мужики выдвинули его в совет, а там назначили председателем сельского Совета. Спрашивали односельчане у него о судьбе Марко, Лазарь рассказывал, что расстались они под Иркутском. Был тогда Марко комиссаром полка.

Лето 1923 года выдалось урожайным. Рожь стояла густая высокая. Цветка во ржи не увидишь – сплошная стена. Все эти годы сердце Марково томилось и тосковало по родной деревне.

Не вытерпел и отпросился он с командирских курсов в отпуск. Не доезжая до своей станции верст двадцать, Марко слез на полустанке. Хотел нежданно-негаданно заявиться в деревню. Но молва обогнала его.

Вышел Марко на косогор перед деревней. Волнами колыхалась рожь, в небе заливались песней жаворонки. Видит Марко: навстречу бежит девушка. Смотрит он и глазам не верит: Уля бежит навстречу. Потемнело в глазах у Марко, душно ему стало. А девушка подбежала, обхватила его за шею, шепчет:

– Марко, Марушко!

Никак Марко в себя не придет, только и говорит:

– Уля, Улюшка моя!

А она ему:

– Что ты, Марушко? Не Уля я, сестра ее – Наталья.

Сели они на обочину дороги, всплакнули, вспомнили Улю и матушку Марко.

Торопит Наталья:

– Пойдем, Марко, вся деревня ждет тебя у «Маркова сколка».

Марко шел, а в душе его поднималась песня. Радость изнутри вырывалась наружу, что Уля (Наталья) рядом с ним.

Жизнь не возвращается. Но она безвозвратно не уходит. А лучшим повторяется в людях, если борешься за эту лучшую новую жизнь.

Глава 4. Деревенские были

Деревушка наша до Великой Отечественной войны была невелика, всего 32 дома, а сейчас ее уже нет. На усадьбах одиноко стояли березки и черемухи. Тридцать два мужика погибли в войну, с каждого двора по человеку. Память стирается о людях, живших полвека назад. Многие не знают своих дедов и прадедов. Это Великая Печаль.