Русь моя неоглядная

И все исчезло… Солдаты отвязали безжизненное тело. Могилы рыть не стали, а завалили Марко сучьями под деревом. Ночью в агонии умер Евлампий. Солдаты схоронили убитых, и за деревней среди высокой травы вырос земляной холм. Из всей сотни осталось с десяток солдат. Солдаты жались друг к другу, не зная, что им делать дальше.

В полдень вышла из дома мать Марко, белая, как лунь, она подходила к каждому мальчонке и гладила по голове, приговаривая: «Марушко мой». А Проня бегал весь потный, собирал разбежавшихся отрядных лошадей и загонял их в конюшню, приговаривая: «Мои лошадки, мои…» А потом на дворе Проня появился Данило с плеткой в руках. Все богатство у Данилы было – это дети, да плетка, которую он принес с русское японской войны в подтверждение того, что он служил в кавалерии. Если в праздник кто давал ему лошадь на потеху, то он такие кренделя выделывал, что поглядеть на кавалериста сходились с соседних деревень.

Он подошел к Проне и ударил плетью поперек лица, приговаривая:

– На, сволочь, за сына, за Улю, за любовь их поруганную. На, сволочь, за наши муки! Кровопийца!

Никто слова не сказал, ни солдаты, ни мужики, ни старухи. Знали люди, что паук получает должное.

Неожиданно все обернулись на зычный голос:

– За беды и слезы, пролитые с одним сводить счеты мало, Данило. Надо убрать всех кровопивцев.

Данило опустил плеть. В воротах стоял Лазарь.

– Ну, мужики, никто не придет нашу власть защищать. Сами мы ее установили, сами и должны ее оборонять.

Мужики загалдели:

– Да мы что? Мы не против!

– Ну, тогда забирайте оружие – и в лес.

Солдаты всполошились:

– А нам как?

– Желаете? Айда с нами!

– У нас тоже советы установили. Да вот пришел, как его, этот, ну, Колчак, нарушил все и забрал нас в свое войско.

– Ну, вот и хорошо. Школу воспитания вы у беляков прошли хорошую, тем жарче их бить будете. А сейчас надо похоронить Марко по русскому обычаю.

Мужики кинулись к сломленному кедрачу. Торопливо разобрали сучья. Но тела Марко там не было. Никто не знал, куда исчез Марко. Лесок этот с тех пор стали называть «Марковым сколком».

Через несколько дней Лазарь собрал мужиков.

– Сами видите, мужики, беда пришла. Колчак дошел до Котласа. Но недолго этой гидре властвовать, выдохнется и захлебнется. Вам, мужики, надо уходить. Знаю, время сенокосное началось, но беляки обязательно пришлют сюда карательный отряд, и вы пострадаете. Не будут они искать правых и виноватых, а посекут и перестреляют всех. Уходить надо.

5. Всенародная поддержка

На другой день после восхода солнца уходили мужики, безрадостные, хмурые. Кто пешком, кто на лошади верхом или на телеге. У Лазаря да троих мужиков, вернувшихся с германского фронта, и восьми солдат имелись винтовки. Остальные были вооружены винтовками убитых солдат, кому не хватило, те прихватили дробовики, рогатины и топоры. Колонну замыкала бабка Анисья, восседавшая на возу, нагруженном скарбом.

Лазарь удивился, пробовал урезонить бабку Анисью:

– Куда ты, старая? Что тебе делать с нами? Зачем все это нагрузила? Ну зачем тебе корыто и квашня?

– Пригожусь я людям, Лазарь, – отвечала гордо бабка Анисья. – И корыто надо, не день, не два будете в лесу. Белье вам постираю. А квашня, как ты думаешь, нужна или нет? Или вы святым духом можете питаться?

Слушая разговор Лазаря с Анисьей, мужики повеселели.

Вскоре каратели действительно наведались в село, решили узнать о разгроме отряда Евлампия. Дважды приходили, и дважды отряд Лазаря встречал белых – один раз за голубичным болотом, другой раз – у Вороньего оврага. После перестрелки белые уходили.

Долго отхаживала Дарья Марко. Жизнь в нем еле теплилась, как в догоравшей свече на ветру. По ночам она ходила к Марко на болото, в заброшенную охотничью избушку. Парила травы, делала примочки и компрессы. Пулевая рана кровоточила и заживала медленно. Видимо, много Марко крови потерял. Но молодой организм постепенно набирал силы. Когда стали убирать рожь, в деревню вошел отряд, и в первых шеренгах бабы увидели важно вышагивающих своих мужиков. За отрядом, запряженная парой гнедых, двигалась кухня, на ней важно и чинно восседала бабка Анисья в белом платочке и расписном льняном фартуке.

Состоялся короткий митинг, и мужики разошлись по домам. На другой день в обед отряд собрался на поляне посреди деревни. Отряд пополнился деревенскими парнями. Вся деревня от старого до малого вышла провожать отряд. Бабка Анисья первой увидела тетку Дарью. Она спускалась с холма и вела кого-то под руку. Бабка всмотрелась, перекрестилась и закричала:

– Люди добрые, смотрите! Свят!.. Свят!..

И спряталась за свой котел. Все увидели рядом с Дарьей Марко. Дед Осташа стоял ближе всех к дороге и, когда Марко подошел вплотную к Осташе, тот дернулся, вскрикнул:

– Воскрес! – и, крестясь, стал медленно сползать на землю.

Старухи попятились к сараю. Красноармейцы из отряда, не зная в чем дело, стояли, не шевелясь. Только бывшие солдаты из отряда Евлампия опустили головы. Из толпы вышел Лазарь и пошел навстречу Марко.

– Ну, здравствуй, герой.