Русь Татарская. Иго, которого не было

Сначала запрет на взимание процента касался только клира. В постановлениях I Вселенского Собора (в Никее, 325 г.) содержится следующее положение: «Понеже многие причисленные к клиру, любостяжанию и лихоимству последуя, забыли Божественное писание, глаголющее «сребра своего не даде в лихву», и, давая в долг, требуют сотых: судил святый и великий Собор, чтобы, аще кто, после сего определения, обращется взимающий рост с данного в заем, или иной оборот дающий сему делу, или половинного роста требующий, или нечто иное вымышляющий, ради постыдной корысти, таковый был извергаем из клира и чужд духовного сословия»[137]. Впоследствии запрет на ростовщичество перешел и на паству. В 1311 году католическая церковь объявила взимание процента деянием противным христианству.

Таким образом, христианская религия не препятствует ни техническому творчеству, ни развитию хозяйства и извлечению прибыли, ни развитию науки. Она препятствует взиманию процента и превращению человека в производящее животное. Здесь читатель может спросить: но как же быть, к примеру, с Джордано Бруно, сгоревшим на костре инквизиции за свои убеждения, с противоречиями между гуманистами и католической церковью и многими другими показательными примерами церковного мракобесия? Вопрос этот сложный и изрядно обросший пропагандистскими мифами разного рода.

Дело еще в том, что так называемые гуманисты, общечеловеки и носители материалистического (скорее, вульгарно-материалистического сознания), зачастую являлись и являются теми же мракобесами, причем почище прелатов из папской курии. К. Маркс и Ф. Энгельс, почитаемые чуть ли не пророками научного материализма и борцами за освобождение рабочего класса, вовсе не были носителями светлого начала. Построенная по их рецептам политико-экономическая система Советского Союза являлась не более и не менее как казармой, и это при том, что И.В. Сталин был очень мягким марксистом. Советский Союз, построенный по троцкистским лекалам, представлял бы из себя нечто среднее между концлагерем и живодерней.

Следует вполне четко разделять западную цивилизацию как культурный феномен, действительно принесший человечеству неисчислимое количество благ, и конкордат с сатаной. При знакомстве с культурой и историей Европы создается впечатление, что внутрь цивилизационного организма Запада вмонтировано еще какое-то устройство. То ли это некая мощнейшая финансово-политическая организация, на протяжении нескольких сотен лет преследующая свои цели, то ли это какой-то особый цивилизационный дефект, вроде раковой опухоли, но нельзя не признать, что определенная девиация в общественной ткани Европы присутствует.

Возможно, здесь стоит вспомнить теорию этногенеза Л.Н. Гумилева, который утверждал, что существует такая форма межэтнического контакта, как химера, т. е. сосуществование двух и более чуждых суперэтносов в одной экологической нише, или, выражаясь иными словами, сочетание в одной целостности двух различных несовместимых систем. Согласно Л.Н. Гумилеву, «соотношение между этносом и химерой такое же, как между организмом и раковой опухолью».

Химера складывается, как правило, за счет вторжения представителей одного суперэтноса в области проживания другого, после чего агрессор пытается жить не за счет использования ландшафта, а за счет побежденных. Результатом, в конечном итоге, всегда бывает распад и гибель зараженного общества, так как победители деградируют не в меньшей степени, чем их жертвы.

Возможно также и то, что вопрос о цивилизационных особенностях Запада нельзя решить в рамках сугубо этнического подхода, а следует искать ответ еще и в социальной сфере. Так, известно, что Ренессанс проходил в рамках итальянских городов, прежде всего Северной и Средней Италии, и связан с появлением раннекапиталистических отношений, а точнее с нарождением весьма специфического слоя буржуа. Реформация также была связана с увеличением роли городов, а соответственно и буржуазии в жизни Западной и Центральной Европы. Одним из основных требований реформатов-буржуа было требование упразднения пышности обрядов, ликвидации большого числа религиозных праздников, а, по существу, требование создания «дешевой» церкви.

Кстати, именно в это время возникает так называемый утопический социализм, глашатаи которого обнаруживали явное стремление организовать человечество по казарменно-концлагерному шаблону. Последний, как известно, отличается низкими материальными издержками на содержание рабочей силы. В 1516 году в свет выходит «Утопия» Т. Мора, сам же сэр Томас являлся не представителем угнетаемых трудовых масс, а сыном лондонского судьи и членом королевского Тайного совета.