Русь Татарская. Иго, которого не было

Итак. В общем и целом автор уверен, что наука и техника вполне успешно развивались бы и без уничтожения и ослабления религиозного начала, хотя, возможно, и не так быстро, как это происходит ныне. Следует подчеркнуть, возможно. Между тем, неограниченный прогресс привел, в конечном итоге, к той ситуации, которую мы сейчас наблюдаем. Современные системы оружия вполне способны стереть человечество с лица земли за считаные часы. Да, это является большим достижением науки и полным поражением христианства.

Дж. Оруэлл вздыхал в свое время: «Два столетия мы (Кто «мы»? Троцкисты, агенты британских спецслужб?[138] – К.П.) тем одним и занимались, что подпиливали да подпиливали сук, на котором сидим. И вот с внезапностью, мало кем предвиденной, наши старания увенчались успехом – сук рухнул, а с ним и мы сами. К несчастью, вышло маленькое недоразумение. Внизу оказалась не мурава, усыпанная лепестками роз, а выгребная яма, затянутая колючей проволокой»[139].

Если довериться словам Дж. Оруэлла, то, чем они занимались двести лет, было хуже, чем преступление. Это была ошибка. Но каков же результат? Ныне выгребная яма, расширяемая их усилиями, распространилась до общепланетарных масштабов.

Следует признать, что технический прогресс и религия есть вещи вполне совместимые, тем более что именно религиозные, а вовсе не светские организации до начала Нового времени занимались образованием и просвещением населения, равно как и той же наукой, кстати говоря. Современное светское образование есть явление, возникшее не так уж и давно. Утверждения о том, что всякая религия враждебна физике и химии, являются бессовестной ложью.

Сейчас мы должны попытаться ответить на другой очень важный вопрос. Был ли конкордат с сатаной навязан Западу? На этот счет имеются различные мнения. Некоторые исследователи утверждают, что причиной Реформации стали козни разного рода «темных сил», в том числе и коварного иудейства. Есть и другое мнение. В. Шубарт в книге «Европа и душа Востока» считает, что смена парадигмы существования западного человека в период Реформации была обусловлена именно внутренними процессами в европейском обществе.

«Пруссак, наряду с англосаксом, был образцом своего времени. Таким, каким он в принципе был всегда, теперь старался стать каждый. Ему подражали и русские со времен Петра I, и итальянцы со времен Муссолини, и японцы в течение ряда десятилетий. Эмансипация и рост власти евреев в последние 150 лет тоже пример того, что народ становится душевно и духовно тем влиятельнее, чем больше его постоянные свойства характера соответствуют архетипу эпохи. Находящийся в плену прометеевского идеала европеец – особенно северный, с его деловой хваткой и рационализмом – все больше уподобляется еврею диаспоры и все больше поддается еврейскому влиянию. В готическую эпоху считалось позорным делать гешефт и заниматься ростовщичеством. Сегодня же восхищением и признанием пользуется тот, кто делает это с успехом и без всякого зазрения совести. В Прометее все заметнее проступает облик Агасфера – вечного гонимого жида. Но это происходит не потому, что евреи в течение многих поколений целенаправленно стремились к европейскому образу мышления, который наиболее соответствовал их собственным интересам. Для этого у них нет ни духовной, ни материальной власти – духовной особенно. (Безнадежное невежество евреев постоянно обличается в летописях Средневековья как одна из самых ярко выраженных их черт.) Скорее получилось так, что те душевные изменения, которые со времен Реформации произошли у западноевропейцев, пошли на пользу евреям и те смогли воспользоваться этими изменениями, не будучи их причиной»[140].

На взгляд автора, В. Шубарт ошибался, считая еврейское сообщество времен Реформации маловлиятельным в Европе. Иллюстрацией, в данном случае, может послужить отношение лидера Реформации Лютера к евреям, а оно не было однозначным. Поначалу Лютер относился к ним весьма благожелательно. В памфлете «О том, что Христос родился евреем» (1523 г.) он указывал на пресловутое еврейское происхождение Христа и льстил иудеям тем, что они были правы в своем отказе принять «папское язычество». Через некоторое время, убедившись в том, что иудеи не спешат переменить свою веру на реформированное им христианство, Лютер обнаруживает враждебность к ним. Вначале он жалуется на их неподатливость, а затем переходит к прямому обличению. В 1542 году Лютер публикует пафлет «О евреях и их лжи», а в 1543 – «О непроизносимом имени Божьем», где в полной мере следует средневековым антиеврейским традициям.

Таким образом, если бы невежество или материальная несостоятельность средневекового еврейства были очевидны в свое время, то вряд ли бы лидер Реформации искал поначалу дружбы с ним, а затем писал о нем разгромные памфлеты.